Все началось с того, что у дивизии отобрали штаб 3-й танковой бригады, для того чтобы на его основе сформировать штаб 5-й легкой дивизии. Вместо него 3-я танковая получила штаб 5-й танковой бригады, который был сформирован III военным округом. В чем смысл такой рокировки, остается загадкой. Так как 5-й танковый полк был отправлен в Африку, в распоряжении дивизии остался лишь 6-й танковый полк. Зато она получила батальон так называемых «подводных танков» (об этом мы еще поговорим позднее) – танковый батальон С, который стал III батальоном 6-го полка. В результате получился первый из трехбатальонных полков Панцерваффе.
Взамен танкового дивизия получила второй стрелковый полк. Теперь, по советским меркам, она стала мотострелковой, но никак не танковой. Это был 394-й стрелковый (Schutzen) полк, получивший штаб 394-го пехотного (Infanterie) полка 209-й пехотной дивизии. III батальон 3-го стрелкового полка стал I батальоном новой части. II батальон был сформирован из II батальона 243-го пехотного полка, бывшего 1-го полка территориальной полиции в Данциге. 13-я рота 325-го полка 228-й пехотной дивизии стала 13-й ротой нового полка.
Артиллерии также досталось по полной. I батальон 75-го артполка отправился в Африку. Вместо него дивизия получила 714-й батальон тяжелой артиллерии на конной тяге. Его спешно перевели на механическую тягу, перевооружили гаубицами leFH 18 и дали номер убывшего батальона. III батальон артполка, вооруженный тяжелыми гаубицами sFH 18, был сформирован из II батальона 49-го артполка. Для корректировки и управления огнем полк получил 327-ю батарею управления.
В Африку отправились еще два батальона – 39-й истребителей танков и 3-й разведывательный, но, разумеется, дивизия получила замену. Это были 1-й (моторизованный) разведывательный и 543-й истребителей танков. Увы, оба они были тоже только что сформированы из резервистов. Хуже того, оба батальона получили машины старых моделей, так как главным фактором была скорость переформирования дивизии. Саперный и связной батальоны пострадали меньше, они передали 5-й легкой дивизии по одной роте и, что самое грустное, замены не получили. Все ограничилось простой сменой номеров рот.
Вдобавок ко всему прочему сменился командир дивизии. Генерал-майор Штумпф, который командовал дивизией с момента ее создания, был переведен в только что сформированную 20-ю танковую дивизию. 13 ноября 1940 года командиром 3-й танковой дивизии стал генерал-лейтенант Вальтер Модель.
Это очень интересный нюанс, который незаметен при простом перечне частей и соединений. Как-то неожиданно оказывается, что старая кадровая танковая дивизия, сформированная несколько лет назад, в действительности почти на две трети состоит из зеленых новобранцев. Поэтому заявления русских историков, что дивизии Красной Армии не имели боевого опыта, нужно считать несостоятельными.
Все это отлично иллюстрирует состояние Вермахта перед началом операции «Барбаросса». Техники, вооружения и солдат отчаянно не хватало, немцы собирали все, что только могли. Как выясняется, лишь 46 дивизий были оснащены исключительно немецким оружием, остальные имели некую сборную солянку. 84 пехотные дивизии и 3 моторизованные были оснащены иностранным транспортом. Вообще к июню 1941 года Вермахт имел более 2000 типов автомобилей, 70 моделей орудий и 53 модели зениток. Несмотря на все усилия, «моторизованный» Вермахт широко использовал конную тягу – 119 дивизий были «оснащены» лошадьми, а у 77 из них подразделения снабжения катались на телегах. Большинство артиллерийских полков запрягали в передки лошадей и мулов.
Во что выливалась подобная «механизация», рассказывает рядовой Эдмунд Бонхоф: «Моторизованные части могли катить и катить, но мы со своими лошадьми не могли угнаться за ними. В конце концов мы на некоторое время остановились. Довольно долго мы думали, что про нас просто забыли. Нам не подвозили припасы, и продуктов не хватало. Поэтому мы перешли на подножный корм. К счастью, стояло лето, и мы нашли картофельное поле. Мы выкапывали картошку, потому что были голодны. Это была война. Ты делаешь все, что можешь, только чтобы выжить».
В отношении танков имеется одно совершенно непонятное обстоятельство. Как известно, во время Советско-финской войны опытные образцы танков КВ, СМК и Т-100 были направлены в 91-й танковый батальон 20-й танковой бригады. 17 декабря 1939 года СМК подорвался на мине и был тщательно осмотрен финнами. На следующий день КВ принял участие в бою в районе Бабокина, получил несколько попаданий снарядов 37-мм противотанковых пушек, которые не помешали ему действовать. Поэтому совершенно непонятно, почему появление советских танков оказалось сюрпризом для немецких солдат и генералов. Либо финны не поделились информацией со своим союзником, либо поделились, но соответствующие бумаги благополучно легли под сукно. Поэтому мы можем лишь гадать, почему основным противотанковым орудием Вермахта так и осталась несчастная 37-мм «дверная колотушка». Можно предположить, что немцы рассчитывали на встречу с единичными экземплярами советских тяжелых танков, что и подтвердила эта конкретная атака. Во всяком случае, во Франции ровно десять штук совершенно неуязвимых Char 2C никак не помешали танкеткам того же Гудериана. Действительность оказалась суровой…
Впрочем, в такой же непредусмотрительности можно упрекнуть и советских генералов. Как известно, в марте 1940 года Германию посетила госкомиссия для закупки новейших образцов военной техники. Почему-то основное внимание было уделено авиации и флоту, а танки комиссию почти не интересовали. Было куплено всего лишь три штуки Т-III. Можно предположить, что они не впечатлили делегацию – слабая броня, слабая пушка. Однако же были у них и свои преимущества по сравнению с советскими танками! Самый простой вопрос – плохой обзор из всех танков, включая новейшие КВ и Т-34, – мог быть заметно улучшен путем добавления командирской башенки. Причем это такая модернизация, которая не требует ни большого времени, ни больших денег. Т-III командирскую башенку имел, а вот на советских танках она появилась лишь в 1943 году. Почему?! Ссылки на малочисленность экипажа безосновательны. На французских танках того времени экипажи были еще меньше, но командирская башенка имелась. Про установку рации мы даже не говорим.
Всего к началу операции «Барбаросса» Германия развернула (не считая войск союзников) 148 дивизий, в том числе 17 танковых и 13 моторизованных, 3 050 000 солдат, 3350 танков, 7184 орудия. Войска имели около 600 000 машин и 625 000 лошадей. И все-таки в победном угаре германские генералы всерьез рассчитывали обойтись тем, что имеется. Генерал Йодль утверждал, что для операции «Барбаросса» хватит 160 дивизий и старой техники. Зимняя кампания не рассматривалась в принципе, хотя некоторое количество зимнего обмундирования было заказано – для оккупационной армии, которая не должна была превышать 40 дивизий.
Учитывая большое количество новобранцев, в войска была направлена директива сосредоточить усилия на закалке солдат, так как в России им придется обходиться даже без элементарных удобств. Люди и лошади тренировались в совершении длительных маршей и на всякий случай учились действовать в условиях применения противником химического и биологического оружия. Вообще-то очень интересный момент: оба противника страшно боялись, что в ход пойдут отравляющие газы. Солдаты долго таскали на боку противогазные сумки, которые в итоге оказались одинаково бесполезны и для русских, и для немцев. Вермахт готовился отражать массированные атаки противника, состоящие из нескольких густых цепей пехоты, поддержанных танками. Требовалось наладить взаимодействие всех систем пехотного оружия, чтобы отразить подобную атаку. Кроме того, солдат приучали к самому неприятному и непривычному для них – неизбежному рукопашному бою, а также учили не бояться ночных боев. Почему-то считалось, что русские особенно умело ведут ночные бои. Командование предупреждало, что, несмотря на все недостатки, Красная Армия оснащена гораздо лучше, чем все предыдущие противники Вермахта. Солдат учили бороться с танками с помощью подрывных зарядов. Тоже интересная деталь – судя по всему, германские генералы не заблуждались относительно возможностей своей 37-мм противотанковой пушки в борьбе с русскими танками. Вермахт учился действовать в лесной местности, которая практически отсутствовала на западных театрах. Кроме того, предполагались столкновения с партизанами, а потому офицерам, вплоть до высших, жестко приказали иметь при себе личное оружие.