Annotation
Третья книга мире КВ-2 "Рыжий". В КВ – 2, по словам ГГ, они попали в СССР, но не в свой, а в другую т.сказать реальность или измерение. Вполне вероятно, что начавшиеся изменения породили некий процесс, который перебросил и психоматрицу нового ГГ, но несколько ранее, для оптимизации. Закончено сегодня.7.05.12 г
Анатолий Логинов
Пролог.
Анатолий Логинов
Танкисты из будущего. Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин.
Пролог.
– Подъем!
– Есть контакт подъема!
Эти слова звучали уже много раз и теперь, в отличие от первых пусков произносились усталым, даже, если вслушаться, слегка унылым голосом. Конечно, уже совсем привычная картина – впереди, в отдалении, ярко полыхнуло, заливая окрестности белым светом, и через полсекунды бункер вздрогнул от первой, заставившей вздрогнуть всю конструкцию, волны. Томительно медленно тяжеловесная конструкция, что-то вроде пятиглавого собора, или, учитывая острые очертания оголовков, скорее – мечети, под оглушающий даже за толстенными стенами бункера грохот, оторвалась от стартового стола и начала карабкаться в небо. Многие из присутствующих уже привычно начали готовиться к вспышке неминуемого, как им казалось, взрыва, но тяжеловесный исполин, опираясь на столб огня, все увереннее и увереннее рвался в небо. Через несколько секунд после удара второй, воздушной волны, под непрерывную вибрацию стен, пола и всего оборудования стоящего внутри бункера, ракета окончательно оторвалась от Земли. Под звучащие доклады 'Крен, рысканье, вращенье в норме', она, все ускоряясь и ускоряясь, устремилась вверх, за облака, исчезая из поля зрения наблюдателей.
– Красиво, бл…, так ее и рзъэтак! – от избытка чувств молодой генерал в форме ВВС не сдержал эмоций, выразив их кудрявым ругательством.
– Угумс, – собеседник, известный всей стране еще с тридцатых годов по фотографиям к газетным репортажам, тоже в генеральской форме, но с тремя звездочками в петлицах вместо двух, был более сдержан. Стоящий же рядом с ними Генеральный Конструктор лишь неодобрительно покосился на молодого генерала и поправил рукой с поврежденным, бросающимся в глаза, пальцем воротничок рубашки.
– Отсечка первой ступени… десять секунд… три, два, один, ноль… Есть отсечка первой ступени!
– Хорошо идет, поздравляю, – генерал- лейтенант авиации был спокоен. Генеральный явно успокоился тоже, но боялся спугнуть удачу. – Дождемся сигнала с полигона, – нейтральным тоном заметил он.
– И спрыснем успешный пуск шампанским! – молодой генерал был возбужден. Еще бы, первый пуск в его присутствии и сразу удачный. Есть о чем рассказать отцу, который, несмотря на болезнь, живо интересовался всем, происходящем в Тюра-Таме.
Познать себя в бою.
… а он, не открывая глаз, шипел сквозь стиснутые губы и бормотал:
'…… Это Эксперимент надо мной, а не над ними'.
А. и Б. Стругацкие 'Трудно быть богом'.
Утро 9 сентября 20… года. г. Москва. Где-то на Калужской ветке метро.
Алексей.
Народу в метро, как всегда осенью, набилось, словно шпрот в банку. Да и воздух напоминал то самое масло, в котором эти самые шпроты плавают. Алексей втиснулся в вагон, вздохнул и тотчас почувствовал, как закружилась голова. Мало того, что не выспался, так, похоже, теперь всю дорогу придется стоять на ногах. Чертыхнувшись про себя, он достал из сумки наладонник и развернул AllReader. Если уж так не везет, то хотя бы почитать. Но и тут его ждала неудача. Несколько книг, закачанных вчера с Самиздата оказались настолько нечитабельны, что он уже было собрался убрать наладонник. Но тут среди названий остальных файлов мелькнуло знакомое название книги о четырех МартиСью, то есть невъе… хм… невероятно умных, удачливых и самых простых российских интеллигентах-суперменах. Получивших в свои руки сказочные возможности и использовавших их для того, чтобы самим жрать сладко, спать гладко и заботиться о своей драгоценной совести, сохранении дореволюционных порядков и трехстах сортах колбасы. Еще раз глубоко вздохнув, он открыл крайнюю часть книги, весьма популярную в начале девяностых и начал читать о славных приключениях двух основных героев, попавших в тела Сталина и его лучшего полководца, сидящего в лагере. Ну, а что в этом неправильного? Ведь в начале девяностых всем было известно, что лучшие полководцы СССР сидели в ГУЛАГе, а на свободе оставалось всякое отребье, лизавшее Сталину не будем уточнять что.
Тут как раз объявили остановку, на которой большинство пассажиров выходило, чтобы пересесть на Кольцевую линию и Алексей, облегченно вздохнув, сел на освободившееся место. Теперь читать не хотелось совершенно и он прикрыл глаза, решив продремать оставшиеся пять перегонов. Закрыл глаза и незаметно для себя заснул…
Где-то, когда-то. Пахнет деревом и свежим воздухом.
Какое-то неприятное ощущение в левой руке заставило меня открыть глаза и сразу же снова закрыть их. Закрыть инстинктивно, ведь то, что я увидел, совсем не походило на вагон метро. 'Больница? Не очень похоже, но что еще это может быть?'- мелькнула в голове мысль. Хотелось громко закричать, вскочить, кого-нибудь позвать, но наработанные за двадцатипятилетний срок службы в армии инстинкты и опыт подсказывали, что прежде чем психовать, надо оценить обстановку. Да и вообще, какая может быть паника, если он спит в своей постели, у себя, на даче, в своей комнате…
'На какой, вашу мать, даче?! У меня ее отродясь не было! Это что, последствия аварии? Неужели вагон взорвали, или поезда в метро столкнулись? Точно, с самолетом, заходящим на посадку и столкнулись…' – шутка, конечно, не самая удачная, но в таких обстоятельствах. На безрыбье, как говорится, и сам раком станешь…
'Так, а все же непонятно, что случилось-то? Где я? Какая дача? Что с рукой? Ситуация как в анекдоте: 'Что со мной? Что это за город? В каком веке я живу, доктор?' – А доктор внимательно посмотрел и отвечает: 'А вы сами-то кто?'… Ну и кто он – я? И вообще, это реальность или сон? Вашу мать, может просто пожар какой и я лежу, надышавшись угарного газа, и брежу? Как в той, прочитанной еще в восьмом классе книге. 'Дом в тысячу этажей', точно. Лежу это я и сню себя Наполеоном… Или…'
Тут из глубины сознания всплывают имя, фамилия и отчество. 'Да уж, попал, так попал. Хорошо, что это только сон или бред. Ну не может в жизни такого быть' – раздумываю я, замерев и стараясь даже пореже дышать в смутной надежде, что сейчас этот дурацкий сон закончится, и я опять окажусь на скамейке вагона метро или, в самом неблагоприятном случае, на койке в больнице. Ничего не меняется и я уже почти решаюсь позвать хотя бы кого-нибудь, но тут, перебив дальнейшие размышления, раздается легкий, деликатный стук в дверь.
– Да, – черт, а какой неприятный голос. И курить хочется. 'Какой, вашу тещу, курить! Я же уже десять лет, как бросил!' Тем временем дверь еще деликатней, хотя кажется больше и так некуда, открывается и в проеме возникает голова.
– Товарищ Сталин, вы просили вчера разбудить пораньше, – произносит лейтенант госбезопасности с небольшим, едва уловимым испугом.
– Спасибо. – 'Имитирую, или на самом деле акцент прорезался? Не пойму' – Можетэ бить свободни.
Голова исчезает, а я встаю, с непривычки чуть не упав. Все как то странно изменилось, реакции тела совершенно непривычны. А уж одежда! Мысленно матерясь и повторяя про себя: 'Это сон. Спокойно, это только сон и он не страшнее аварии в Марах', начинаю одеваться. Немного повозившись с непривычными кальсонами на завязках, замечаю, что быстрее всего дело идет, когда я думаю о чем-то постороннем, предоставив телу самому разбираться с этими пуговицами и крючками. Наконец я вполне снаряжен, только вот организм настоятельно напоминает о своих потребностях. Черт возьми и напоминает чрезвычайно реалистично! Неужели это все же не сон? Не, ерунда. Не может быть такого. Это бывает только в фантастических романах. Да и то, учитывая в кого я попал – весьма определенного сорта. 'Не читайте книг о попаданцах в душном вагоне. Но ведь других нет? Вот и не читайте никаких', – перефразирую мысленно разговор Борменталя и Преображенского, пытаясь вспомнить, куда же идти. Но мысленные усилия остаются тщетными, ничего не вспоминается. Тогда я начинаю обдумывать возможность спросить у охраны. Представляю реакцию недавно увиденного лейтенанта, отвлекаюсь, и тут же ответ всплывает в голове сам собой. Ага, чтобы что-то узнать, надо сначала об этом подумать, а потом отвлечься от вопроса. Уже легче. Но, черт побери, сон какой натуралистический. Снились мне пару раз такие, но все равно какой-то частью сознания я ощущал, что это лишь сон. А сейчас такого ощущения нет. Только вот помнится мне, что в прочитанной мною книге контуженному фронтовику тоже казалось, что сон – это реальность, а настоящая жизнь, с ее госпитальной палатой – сон. Будем пока исходить из этого и не паниковать. 'Да и вообще, я столько книг про ЭТО прочитал, неужели не справлюсь? Если вспомнить, на одном из форумов даже список встречал, что я в таком случае должен сделать в первую очередь, точно. Шени деда, что-то вдруг из головы вылетело. Башенку на Хрущева поставить, Гудериана отправить в ГУЛАГ без фуражки, кого-то перепить. Хе, вот последнее будет труднее всего. Мой… как же его назвать, не помню… а, точно – 'реципиент', практически не пьет ничего, кроме молодого вина. Ну, пару рюмок хорошего коньяка иногда, под настроение. Да уж, попробуем вспомнить, что же с кем надо сделать. Хрущев…' – все эти мысли отнюдь не мешают мне пройти в столовую, поздороваться, и закусить, чем бог послал. А еда вкусная! 'Так, о чем я только что вспомнил?' – не успеваю припомнить, как из глубины сознания всплывает четкая, холодная как острие поднесенного к горлу ножа, мысль: 'Хрущева пока не трогать. Съедят…' И вслед за ней – разложенный как в лучших аналитических записках расклад сил в руководстве Союза. Всегда подозревал, что все непонятки, которые возникают при чтении нашей истории, неспроста… Рад узнать, хотя бы и во сне, что я прав. Может в Менделеевы записаться? Смех смехом, а ведь действительно, если считать, что Сталин один управлял всем, то становится непонятно, почему он многое не смог изменить и как после его ухода взяла власть кодла партократов. Зато, если принять, что в руководстве СССР, как и в любом другом руководстве, допустим, даже небольшой какой-нибудь фирмы, есть различные группировки и управление производится с учетом баланса их интересов – все сразу становится на свои места. Конечно, в тридцать седьмом всяких Эйхе и Косиоров немного почистили, только ведь эта система, как гидра, и на месте срубленных голов уже снова отрасли новые. И одна из них… 'Ха-ха, назовем его Белым. Почему? А потому что уж очень расписывал, как боролся против Темного Властелина, то есть… меня'.