Вот и Поскребышев. Пора начинать.
Все поздоровались и расселись. Поднимаюсь, прохожу за спиной собравшихся и, повернувшись, еще раз осматриваю замерших командующих особых округов, членов военных советов и командующих авиацией. Все смотрят в мою сторону, так что я хорошо вижу подсвеченные солнечными лучами лица сидящих. Кузнецов, Павлов, Кирпонос, Черевиченко, Захаров, Дубровина, а этот – молодой, подтянутый, смотрящий с обожанием – Копец. Герои Испании, просто хорошие, по мнению нашего военного ведомства, военачальники, опытные 'инженеры человеческих душ' в рангах корпусных комиссаров, как же так получилось, что ТАМ вы не смогли сдержать первый натиск нацистских войск и сдали почти треть страны?
Смотрю на Павлова и говорю неожиданно севшим, отчего приходится прокашляться, голосом. Все делают вид, что ничего не замечают.
– Начнем, товарищи командиры, с центра нашего построения. Докладывайте, товарищ Павлов.
Пока Павлов на военно-штабном канцелярите рассказывает об успехах, как говорится, 'боевой и политической', я, продолжая неторопливо ходить вдоль кабинета, анализирую его выступление и реакцию слушающих. Молотову явно скучно, Жуков что-то записывает себе в блокнот, Борис Михайлович изредка морщится. Болеет или не верит? Скорее, опять обострение. Шени дада, сюда бы хорошего доктора оттуда, да с запасом лекарств, чтобы он его подлечил. Честно говоря и мне не помешало бы, хотя последнее время получше себя чувствую. Так, это как же это они ухитрились девяносто пять процентов исправных танков получить? Врет, явно. Или не врет? Если те пять процентов под шумок разобрали… Да к тому же сколько они прошли? До районов сосредоточения, по десятку километров максимум. Молодец, конечно, Дмитрий Григорьевич, но надо уточнить, как дела реально обстоят, чтоб не зазнался окончательно. Нет, то, что его округ в полную боеготовность привелся, да еще полностью незаметно для немцев – достижение великолепное. Но вот что у него исправность танков и самолетов почти сто процентов – не верю. Ну, вот сейчас и уточним.
– Товарищ Павлов, как вы сумели получить столь высокую исправность техники?
– В течение предыдущей недели, товарищ Сталин, мы восстановили большую часть неисправной техники второй категории, используя детали, снятые с техники, восстановление которой невозможно. Кроме того, мы, – ну вот, что-то он замялся, – мы израсходовали часть неприкосновенных запасов.
'Что? Кто ему разрешил? Точно использовал свои знакомства в ГАБТУ' – мысли, промелькнувшие в голове, видимо никак на моем лице не отразились, все по-прежнему смотрят вопросительно. Хотел инициативу поощрять? Вот она, во весь рост.
– Это хорошо, товарищ Павлов, что вы проявили инициативу,- откуда он узнал о дате приведения войск и прочие подробности поручим раскопать Лаврентию.- Но если судить по вашему докладу, никаких накладок ни в одной части округа не было. Это так?
– Почему же не было, были, товарищ Сталин, – не тушуется, молодец,- просто не стал их специально выделять. В целом округ сработал, как надо, а отдельные недостатки мы способны устранить своими силами. Я полагал, что полезнее будет поделиться положительным опытом.
– Это вы не совсем правильно решили, товарищ Павлов. Но не будем сейчас об этом, давайте послушаем и остальных товарищей. Они нам как раз про недостатки расскажут. Прошу, товарищ Черевиченко.
Признаюсь, выступление командующего Одесским округом я слушал не слишком внимательно. Особых косяков у них не было, в основном – неисправная техника, которою из ангаров вывести не удалось. Но в целом процент неисправных танков ничуть не выше, чем в остальных округах, с автомобилями те же проблемы, что и у всех. Более внимательно я слушаю доклады Кирпоноса и Кузнецова. Те, многословно и путано, но все же докладывают обо всем происшедшем довольно правдиво. Тут и неисправная техника, и поздно поступающие из народного хозяйства или вообще отсутствующие в природе автомобили, недостаточно скрытный подъем войск по тревоге и даже, черт побери, срыв развертывания частей из-за того, что никак не могли собрать командиров! Маймуно виришвили, мы за что такие деньги платим этим бездельникам? Они видимо думают, что это им сойдет с рук? Нет уж. По уставу, не по уставу, а на ступень звание долой и должность тоже. И не в тыл, а в передовые приграничные части, чтоб не пересидели войну за чужими спинами.
– Так, дорогие товарищи военные, как мы будем исправлять выявленные недостатки?
– Иосиф Виссарионович, Генеральным Штабом совместно с Наркоматом разработана программа по устранению недостатков, – это Борис Михайлович пытается отвести от военных возможную угрозу, – разрешите доложить ее моему заместителю?
– Согласен, давайте послушаем доклад, – осматриваю застывших командиров, – а потом будем решать, принимать ваши предложения, или нет.
Совещание заканчивается заполночь, а уже после ухода военных мы еще подводим итоги вдвоем с Молотовым. Тяжелый день. Многие мои предложения военные явно не воспринимают. Что же делать с недостающими автомобилями, с танками третьей и четвертой категорий, с недостатками бронебойных снарядов – вообще неясно. Придется дополнительно завтра собирать узкий круг на Ближней даче и думать, думать и думать. Полагаю, что Гитлер даст нам на раскачку не больше месяца. Нападет он, скорее всего, двадцать второго. Но не обязательно. Может и перенести срок. Допустим неделей позже или раньше.
30 мая 1941 г. Аэродром Едлино. 162-й истребительный авиационный полк.
Николай Козлов.
Сегодня у нас день командирской подготовки. После утренней строевой сидим в классе и слушаем, как приехавший из дивизии инспектор Герослав Марченко нудным голосом зачитывает тактико-технические данные самолетов 'вероятного противника'. Как же хочется спать, елки-палки. От одной интонации хочется. Так нудит, черт бы его побрал, что я еле от того, чтобы во весь рот зевнуть, удерживаюсь. А ведь вещи-то он нужные рассказывает, без которых не выжить в настоящем бою. Но так как он рассказывает… лучше бы молчал и дал нам самим почитать свой конспект. Вот, даже обычно дисциплинированный Вячеслав, вместо того, чтобы слушать инструктора, что-то читает, пряча журнал под столом. Ох, если капитан заметит, будет скандал. Нудный он и какой-то не такой, как все. Боится как будто чего-то. В тридцать седьмом попадался, что ли?
Уф, наконец-то перерыв. Все разбегаются по курилкам и другим укромным местечкам, чтобы десять минут подышать свежим и не очень воздухом, прийти себя и подготовиться к следующему занятию.
– Колись, Вячеслав, что это ты так увлеченно читаешь, не слушая столь важную речь товарища 'сверху'?
– А ты, Коля, в библиотеку давно заходил? – вопросом на вопрос отвечает Коротин.
– Не понял? Хочешь сказать, что-то новое пришло? Художественная литература? – удивляюсь, кто-то, а он в таком пристрастии к книгам не замечен. Ну, а уж чтобы он стал на занятиях читать, что-то невероятное должно произойти.
– Пришел новый номер 'Вестника Воздушного Флота'. А там така-а-ая статья, мама дарагая! – интонация Вячеслава так напоминает мне позавчерашний рассказ жены о покупке нового платья, что я невольно смеюсь.
– Чего ржешь, почитай сам лучше, – снисходительно улыбаясь, он достает из планшетки толстую, толще обыкновенного, книжечку журнала в бело-голубой, цвета неба и облаков, обложке.
Открываю и начинаю читать. Читаю и постепенно обалдеваю все больше и больше. Это кто же такое разрешил? Но главное – зачем? Неужели не ясно, что это сразу наши источники и нашу осведомленность об авиации стран, описанных в статье, раскрывает до конца. Такие полные характеристики, да еще в сравнении друг с другом описать – это ж надо как минимум доступ на уровне наркомата, то есть, как там у них – министерства иметь. Но если все что здесь написано – правда, то как же легче летчикам продумать схему воздушного боя! Вот, например, написано, что горизонтальная маневренность у 'Мессершмидта-109', даже последней модификации намного хуже, чем у истребителя 'Москас', при превосходстве в максимальной скорости и скороподъемности. То есть нашим 'ишачкам' надо вести строго оборонительный бой и только на горизонталях, не лезть в высоту и не пытаться пикировать. Или вот – оборонительное вооружение и его размещение на бомбовозе 'Хейнкель-111'. Так это же готовое пособие для товарища инспектора! Я достаю свои записи и смотрю – цифры совпадают один в один. Вот ничего себе! Представляю, что будет в той же Германии, когда их начальство про этот журнал узнает. Не завидую нашим разведчикам.