Энергии Роммеля можно было удивляться: как правило, он весь день проводил в таких проверках, не считаясь с сильной жарой, которая в летние месяцы иногда доходила до 43 градусов в тени. Завтрак его состоял из нескольких бутербродов, которые он съедал в машине, и глотка чаю из бутылки; поздний обед был не менее спартанским. Роммель по обыкновению обедал один или в обществе немногих штабных офицеров – своих ближайших помощников. Во время обеда он позволял себе выпить один стакан вина. Он требовал, чтобы лично ему и его штабу выдавали такой же паек, как и войскам. В Северной Африке не всегда было нормальное питание – месяцами мы не видели свежих овощей и жили только на консервах; к тому же вода всегда была солоноватая – этот привкус ощущался даже в кофе и чае. Мы имели значительные потери от желудочно-кишечных заболеваний, и мне самому пришлось в сентябре 1942 года уехать из Африки с амебной дизентерией.
Роммель не был все время только строгим командиром, и, когда он становился менее суровым, бывал очень приятным в компании человеком. «Записки Роммеля»{57} содержат следующую выдержку из его письма к жене:
«10 сент. 1941. Вчера вечером я ездил на охоту с майором фон Мелленти-ном и лейтенантом Шмидтом (адъютантом). Это было очень увлекательно. Мне удалось подстрелить из машины бегущую газель. На обед у нас была восхитительная печенка».
Мои впечатления о Роммеле как о полководце будут изложены в последующих главах. По моему мнению, он был идеальным командиром для войны в пустыне. Правда, его обычай «командовать, находясь в боевых порядках», иногда обращался против него: на решения, касающиеся всей армии в целом, подчас оказывали чрезмерное влияние чисто местные успехи или неудачи. С другой стороны, отправляясь лично в опасные места – а он обладал какой-то сверхъестественной способностью появляться в нужном месте и в нужное время, – он тем самым получал возможность изменять свои планы в соответствии с новой обстановкой, что в условиях Западной пустыни имело исключительно важное значение. Он вдумчиво и тщательно планировал боевые действия, быстро и смело принимал решения на поле боя, всесторонне оценивая возможности того или иного смелого удара в меняющейся боевой обстановке. Что больше всего меня восхищало, так это его мужество и находчивость, а также твердая решительность в самые критические моменты. Эти качества полностью проявились во время его блестящего ответного удара на Аджедабию в январе 1942 года, когда он захватил врасплох и наголову разбил победоносную 8-ю английскую армию; в ходе боев в «котле» в июне, когда Роммель спокойно и уверенно управлял войсками, находившимися на грани поражения и в то же время накануне величайшей победы; наконец в июле 1942 года, когда он с железной стойкостью держался у Эль-Аламейна, хотя резервы и боеприпасы были уже почти все израсходованы.
Между Роммелем и его войсками установилось то необъяснимое чувство взаимного понимания, которое дается людям свыше. Африканский корпус шел за Роммелем, куда бы он его ни вел и как бы сурово он с ним ни обращался, это был все тот же Африканский корпус из тех же трех дивизий – и у Сиди-Резега, и у Аджедабии, и у Найтсбриджа и у Эль-Аламейна. Солдаты знали, что меньше всего Роммель щадил самого себя; они видели его рядом с собой и чувствовали, что это их отец-командир.
ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ
Быть может, читателю будет интересно, если я подробно опишу обычный день в штабе Роммеля во время напряженных боевых действий. Выбранный мною период составляет двадцать четыре часа – от 18.00 15 июня до 18.00 16 июня 1942 года. Общая обстановка на этот день была такова.
После решающей победы, одержанной 12 июня в крупных танковых боях между Найтсбриджем и Эль-Адемом, Африканский корпус устремился на север и 13 июня сломил сопротивление англичан в районе Найтсбриджа. 14 июня Ритчи решил отвести свои войска с позиций у Эль-Газалы, и в течение дня части Африканского корпуса продолжали наступать западнее Тобрука и подошли к гряде холмов, откуда были видны шоссе. Виа-Бальбиа и море. Утром 15 июня Роммель решил, что уже не удастся отрезать главные силы 1-й южноафриканской дивизии, которая отходила из Эль-Газалы на Тобрук по Виа-Бальбиа. Он приказал 15-й танковой дивизии спуститься к морю, чтобы отрезать южноафриканские арьергарды, а 21-ю танковую дивизию направил далеко в обход в направлении к Эль-Адему, где 29-я индийская бригада обороняла сильно укрепленный опорный пункт. По мнению Роммеля, было чрезвычайно важно не дать англичанам возможности оборудовать новую позицию южнее Тобрука, поэтому 21-я танковая и 90-я легкопехотная дивизии получили приказ захватить Эль-Адем и Бельхамед, а затем продолжать наступление через Гамбут с целью отрезать Тобрук с востока. Таков тактический фон того двадцатичетырехчасового периода, который я теперь опишу.
Командный пункт Роммеля в Бир-Лефа, время – 18.15. Генерал-полковник Роммель с начальником штаба полковником Байерлейном вернулись из поездки по дивизиям и входят в мою бронированную штабную машину{58}. Со мной находится старший лейтенант Фосс.
Командующий, вернувшийся из 15-й танковой дивизии (у Виа-Бальбиа), говорит, что часть арьергарда 1-й южноафриканской дивизии взята в плен, но большей части соединений, отходивших из Эль-Газалы, удалось ускользнуть; поэтому 21-я танковая дивизия в полдень получила приказ преследовать противника, повернув на восток от Тобрука.
Я докладываю обстановку. 21-я танковая дивизия передовыми подразделениями вышла в район западнее Эд-Дуда, где была встречена сильным огнем противника с укрепленных позиций Эд-Дуда и Бельхамед. По донесениям, полученным из 90-й легкопехотной дивизии, части дивизии вклинились на отдельных участках восточного и западного секторов опорного пункта Эль-Адем в оборону англичан, однако сопротивление противника в целом сломить не удалось. Командиры трех немецких разведотрядов докладывают, что в районе к югу и юго-востоку от Эль-Адема они отбросили разведывательные подразделения противника. 20-й итальянский (моторизованный) корпус сосредоточивается вокруг Найтсбриджа, 10-й и 21-й итальянские корпуса продвигаются на восток через Эль-Газалу.
Противнику удалось избегнуть захвата в клещи, и он отходит с позиций у Эль-Газалы. Части, занимавшие эти позиции (1-я южноафриканская и 50-я английская дивизии), а также утратившие боеспособность танковые бригады 1-й и 7-й бронетанковых дивизий сосредоточиваются на ливийско-египетской границе. Воздушной разведкой подтверждается непрерывное движение от Тобрука на восток; радиоперехватом подтверждается, что 1-я южноафриканская и 50-я английская дивизии совместно с двумя бронетанковыми дивизиями находятся на границе{59}. Следовательно, в районе Тобрука могут быть только 2-я южноафриканская дивизия с 11-й и 29-й индийскими бригадами, расположенными на дальних подступах к крепости.
Командующий: «Я намерен взять Тобрук путем coup de main{60}. С этой целью следует незамедлительно занять районы южнее и восточнее Тобрука, а 8-ю английскую армию оттеснить дальше на восток.
Вот мой приказ на 16 июня (Роммель несколькими штрихами наносит свой замысел на карту):
«Немецкий Африканский корпус силами 21-й танковой дивизии овладевает Эд-Дуда и Бельхамед. 15-я танковая дивизия, расположенная сейчас западнее Тобрука, будет сменена итальянцами – пока что дивизией „Триесте“ – и направится в район Эль-Адем. Танковая дивизия „Ариете“ обеспечивает южный фланг в районе юго-западнее Эль-Адем. 90-я дивизия овладевает опорным пунктом Эль-Адем, 10-й итальянский корпус окружает Тобрук с юго-запада, а 20-й итальянский корпус – с запада.
Просить командующего военно-воздушными силами сосредоточить 16 июня главные усилия в районе Эль-Адем, Эд-Дуда».