У самого Трена немецкие саперы чинили мост, из-за которого произошла задержка. Среди царившего замешательства мы заметили автоцистерну, которую наша ремонтная рота отправила навстречу танкам. С чувством радостного облегчения мы направили машину к остановившимся танкам, которые потом поспешно заправили. Нам сообщили, что дальше следует идти в Вимутье, где мы получим новые приказы.
Через несколько секунд — мы действовали инстинктивно — наши товарищи нырнули в командирскую башенку. Первый истребитель-бомбардировщик появился над самыми крышами крайних домов центральной улицы, стреляя по нашим машинам ракетами, подвешенными под крыльями. «Внимание! Воздух!» Обеими руками я захлопнул люк, но предупреждение потонуло в грохоте взрывов и шуме ракеты, ударившей в крышу башни и на мгновение осветившей пламенем взрыва полутемное боевое отделение танка. Стекла двенадцати угловых зеркал, установленных в командирской башенке, превратились в тысячи мелких осколков и дождем осыпали нас. Ударная волна на несколько мгновений сбила дыхание и расшвыряла приборы по всему танку. Перископ с лязгом упал на пол. Потолочное освещение, электропроводка, предохранители и все крепления орудия были вырваны из сварного шва верхней броневой плиты…
Пули авиационных пулеметов градом стучали по башне и кормовому бронелисту, вокруг машины поднимались серые облачка пыли, в воздухе летали комья грязи и камни! Ревя двигателями, истребители-бомбардировщики пошли на второй заход с кормы, со свистом поливая ракетами и пулями поле и грунтовую дорогу, ежесекундно изменяя вид ее поверхности. Очереди взбивали маленькие облачка пыли, воронки от бомб глубоко впечатывались в землю, в небо поднимались столбы пороховой гари. Хотелось заорать, но приходилось сдерживаться, цепляясь обеими руками за что-нибудь устойчивое, чтобы не выскочить наружу и не броситься бежать сквозь хаос дыма и грязи! Земля дрожала, и тяжелую машину болтало из стороны в сторону. Яркий солнечный свет пробивался сквозь плотную завесу пыли. Позднее мы не могли вспомнить, доводилось ли нам когда-нибудь переживать столь страшные секунды или долгие минуты в ожидании смерти. Мы все испытали глубочайшее потрясение, руки тряслись, колени дрожали! Смерть схватила нас за глотку и стала швырять из стороны в сторону, пытаясь разорвать нас в клочья!.. Долго никто не мог вымолвить ни слова. Вдруг наступила необыкновенная тишина! Кровь с шумом бежала по венам. У некоторых были окровавлены лица. Осколки стекла, падавшие сверху, усыпали наши руки, на которых виднелись разводы стертой с лица крови…
Толкая головами и плечами, мы открыли люки. Воздух над нами был так же чист, как и прежде!
Мы медленно — заглохший двигатель удалось завести не сразу — двинулись в укрытие под кронами деревьев. Нас спасло лишь то, что ракеты попадали в танк под острым углом. В 30-мм башенной броне нашего танка остались глубокие вмятины; на корме машины не осталось и следа от покрывавшей ее пыли.