— Я знаю, зачем ты пришла. Ты должна узнать, что я здесь делаю, и принести подойник в знак того, что ты здесь была. Я его сейчас тебе дам, потому что ты славная и честная девушка. Когда спустишься в долину, потребуй у крестьянина самую лучшую стельную корову. Пускай расплачивается за свои шуточки, раз ему вздумалось забавы ради гонять тебя ночью в холод и снег в горы.
Получив подойник, девушка отправилась домой. На обратном пути она уже ничуточки не боялась. Мерцали звезды, белела снежная пелена, все замерло в тишине, но девушка весело напевала. Она вошла в теплую комнату, поставила подойник на стол и попросила обещанную корову. Крестьянин сначала выпучил глаза от изумленья, но потом только посмеялся:
— Ты сама виновата, что сдуру в полночь помчалась на альпийский луг. Не ожидал, что ты такая глупая и примешь мою шутку за чистую монету. Твой поход не стоит и ломаного гроша, не то что коровы.
А наутро крестьянина ждал в рождественский праздник неприятный сюрприз. Зайдя в хлев, он увидел, что у него околела одна из лучших коров. От досады крестьянин чуть волосы на себе не рвал. Корова была его любимицей и заработала ему много призов.
— Отдал бы корову мне, этого бы не было, — сказала служанка. — Может быть, теперь ты все-таки сдержишь свое обещание?
Но крестьянин только отругал ее и не захотел разговаривать. На следующий день в хлеву опять лежала мертвой хорошая корова; она запуталась в привязи и удавилась. А когда на третий день погибла третья корова, хозяин пошел на попятный, испугавшись, что иначе у него околеет все стадо. Итак, он отдал служанке стельную корову, и падеж в его хлеве прекратился. Служанка забрала корову домой, с благодарностью вспоминая Казермандля; с тех пор она каждый вечер молилась о спасении его души.
Как крестьянину приснился сон про мост через реку Цирлу
Трудно жилось одному крестьянину в Ринне, куда ни глянь — сплошь одни прорехи. И вот однажды был ему такой сон, будто он должен пойти на мост через Цирлу, и там он узнает что-то такое, за что потом всю жизнь будет благодарить судьбу. Тот же сон повторился и на следующую ночь. Странное дело, подумал он, и поведал про свой сон жене, а напоследок сказал:
— Кажется мне, что неспроста все это, схожу-ка я завтра на Цирлу и посмотрю, что делается на мосту.
Но жена заартачилась:
— Ишь, что вздумал! — закричала она. — Ты хочешь все бросить, стоптать башмаки и к тому же целый божий день лодырничать на мосту? Или у нас мало работы дома?
Крестьянин не посмел с ней спорить, остался дома и никуда не пошел, но сон не выходил у него из головы. И недаром: на следующей неделе сон повторился. На этот раз он не послушался жены, и сколько она ни бранилась, он собрался и ни свет ни заря отправился в Цирл и к восходу был уже на мосту.
Ждет-пождет крестьянин — а на мосту никого. Наконец увидел пастуха с козами, тот поздоровался и погнал стадо дальше. После того опять долго никого не было. Крестьянин ждал час, другой, третий, солнце палило, и он принялся досадовать на себя. Мало ли что может человеку присниться? А я, как дурак, стою на мосту! Да если бы об этом узнали деревенские, проходу бы не было от насмешек. Но все равно он ни за что не хотел уходить с моста. Ведь кто знает, что еще может случиться! Наконец настал полдень — время обеда, крестьянин оголодал, но у него в кармане был лишь кусок сухого кукурузного хлеба. Он его съел, но сытым от этого не стал. К вечеру наш крестьянин почувствовал, что скоро у него лопнет терпение, но тут он испугался, что жена высмеет его за легковерие и вдоволь поиздевается над ним. И он мужественно продолжал стоять на мосту. На закате пастух с козами снова появился на дороге и очень удивился, увидев, что крестьянин все еще стоит на мосту.
— Так ты все еще здесь? — спросил он с удивлением. — Чего ты ждешь?
— Да вот видишь ли, — с досадой ответил крестьянин, — приснилось мне, будто я должен пойти на этот мост, и тут я вроде бы узнаю что-то такое, за что всю жизнь буду потом благодарить судьбу.
— Подумаешь, сон! — сказал пастух и засмеялся. — Мне вон тоже однажды приснилось, что я должен пойти в Ринн к какому-то крестьянину, там я будто бы найду котел, набитый золотом, который замурован в очаге. Но крестьяне в Ринне здорово высмеяли бы меня, приди я туда и начни крушить у них очаги.
Но тут наш приятель уже смекнул, что к чему, и во весь дух припустил к себе домой. Возвратившись на ночь глядя, он, не обращая внимания на жену, которая набросилась на него с попреками, тотчас разобрал очаг и нашел большой котел с золотом. Так он стал самым богатым крестьянином во всей округе, и жена больше не попрекала его за то, что он, как дурак, стоял на мосту. Впрочем, чего ж тут удивительного!
Мышиная напасть
Меж пологих Иннфиртельских холмов посреди леса лежит маленькое Хольцестерское озеро, на берегу которого в давние времена жили графы Франкинги. То был гордый, храбрый и прямодушный род, и лишь последний Франкинг, с которым пресеклась мужская ветвь рода, оказался ужасным злодеем.
Едва завидев во дворе замка нищего, граф приказывал схватить его и бросить в башню, под житницы, где уже томились другие несчастные. Узникам не давали ни есть, ни пить, и они умирали голодной смертью. Их отчаянные вопли доносились даже до покоев графа.
А тот знай себе пирует со своими друзьями и соседями за столом, уставленным изысканными кушаньями, злорадно усмехается и приговаривает: «Слыхали, как пищат мыши в моих амбарах!» Гости почувствовали, что от такого ужаса им уже ни один кусок не идет в горло, встали со своих мест и в безмолвии покинули замок, чтобы никогда не возвращаться более.
Уж на что в те времена люди были привычны к суровости и грубости нравов, но жестокости графа фон Франкинга не могли снести даже его бесчувственные сотоварищи.
И все же в конце концов Господь пресек бесчинства злодея. В замке на берегу озера вдруг началось нашествие мышей. Сначала они заселили лишь погреба, чердаки и кладовые, где быстро расплодились. По ночам граф просыпался от зловещих шорохов. В темноте слышались писк и беготня, чьи-то лапки скреблись, чьи-то зубки что-то грызли во всех углах его опочивальни, а когда он высекал огонь, то с ужасом замечал десятки мышей, которые — шмыг, шмыг — пропадали в щелях и норах.
Граф потерял покой, и с уст его исчезла злорадная улыбка, когда мыши даже средь бела дня стаями забегали по горницам и переходам. Они прыгали на лавки, обгрызали хлеб на столе и утаскивали мясо с блюд. Мыши раскачивались в складках занавесей и вили гнезда в ящиках. Куда ни повернись — всюду так и кишат мыши.
Хуже всего, однако, приходилось ему ночью, ведь тогда они набрасывались на него прямо в постели и так путали и мучили его, что он не мог сомкнуть глаз.
Вскоре серые зверьки и вовсе заполонили замок, и граф увидел, что надо бежать отсюда, пока не поздно. Тогда его осенила спасительная мысль. Посреди озера возвышался маленький островок. «Там, — подумал он, — я построю замок, не увяжутся же эти проклятые мыши за мной по воде, и я смогу наконец снова спать спокойно».
Он немедля начал строительство, и вскоре замок был возведен. Франкинг покинул свой старый замок и решил, что наконец-то сможет вздохнуть с облегчением.
На другое утро он проснулся после чудесного бодрящего сна и взглянул в окно. Но едва он увидел, что делается на том берегу, как у него похолодело сердце: от самого берега все озеро было покрыто мышиными полчищами, которые переплывали его на деревянных дощечках, — ив мгновение ока новый замок тоже заполонили мыши.
«Здесь без нечистой силы не обошлось, — перешептывались слуги. — Не иначе как хозяин наш великий злодей, если Господь уже на этом свете уготовил ему такую тяжкую кару». И ночью они тайком уплыли с острова на лодках. Теперь граф остался один-одинешенек. Некоторое время он кое-как влачил еще жалкое существование, но силы его скоро иссякли, и тогда его сожрали мыши.
Со временем от обоих замков остались лишь руины, да и маленький островок погрузился под воду. Все, что напоминает сегодня о замке, подвергшемся нашествию мышей, — это глубокий омут посреди озера.