Безусловно, все это могло быть сделано только мастером, умеющим управлять не только своим, как он говорил, "тонким телом", но и активно помогать другим.
Леонид имеет уникальный опыт многократного подъема Кундалини. В следующей главе мы коснемся этого более подробно. Там, в тайге, в одиночестве, она выбрасывала его из физического тела. Как он использовал это для поиска знаний. Это заметки о пространстве, времени, механизме восприятия пар противоположностей, мышлении и восприятии, которые он написал в тайге, я, к сожалению, до сих нор не могу понять.
Термин "Тантра" я от него не слышал ни разу, имя своего учителя он не называл, хотя рассказывал, как к нему пришел. Отвечая на вопросы о Кундалини, он иногда предостерегал: "Кундалини дает свободу йогину, но порабощает дураков!"
Второй загадочный для меня случай был в Индии.
Меня, как президента Ассоциации Йоги, пригласили на международную конференцию на юге Индии.
Первое, что меня удивило в этой поездке, - это отсутствие очереди на регистрацию билетов в аэропорту Шереметьево. "Пожалуйста, проходите!" Но оказалось, что регистрация уже закончилась и меня не берут на самолет с моим законным билетом за час до вылета. Предлагают полететь следующим рейсом через день. И тут же берут левых пассажиров. Я напрягся, и правда восторжествовала. Когда все "левые" прошли, меня взяли, боясь скандала.
Самолет летел через Калькутту во Вьетнам. А с рейсами во Вьетнам в это время были истории и более забавные.
В Калькутте еще одно препятствие. Забастовка пилотов. Свободные места на поезд до Мадраса только через два дня. Два дня ждать, плюс сутки ехать. Конференция всего пять дней. Ехать или не ехать? Вдруг соображаю, что в Индии, как и в России, можно обойти закон "слева".
Приехал в Мадрас на следующий день. На автобусной станции захожу в автобус, который должен через пять минут отправиться в Пондишери. В автобусе явный запах, говорящий о том, что кто-то воспользовался им в качестве туалета. Сел в другой, который отправлялся через час. Так уже на подъезде к городу у него "полетело сцепление". Мы долго ехали со скоростью пешехода до ремонтной станции.
В департаменте туризма моей фамилии вообще не было в списках гостей конференции, а сама конференция перенесена на неделю позже.
Все это сонным голосом сообщил довольный собой служащий, явно не желающий прервать свою медитацию за рабочим столом. Тем более, что он только что уже сообщил новость о переносе конференции целой группе участников, прибывших из Аргентины. Тогда я положил перед глазами слишком спокойного чиновника визитную карточку, где было написано: "Президент". Это подействовало. Индус вскочил из-за стола и объяснил, как добраться до ашрама Гуру, чье приглашение было у меня в руках.
Мы добрались до ашрама уже в сумерках. Решить вопрос о пребывании в ашраме может только Гуру, но для него время уже позднее и он готовится ко сну. Мы настояли на встрече, опять с помощью визитной карточки. Гуру встретил нас, сидя в высоком кресле с посохом в руке, как царь Иоанн Грозный.
Я не то чтобы не хотел, но как-то не успел упасть ему в ноги. Товарищи меня опередили, а я остался стоять, дожидаясь, когда освободится место. Я тогда не знал, что Кундалини начинает свое восхождение вверх с большого пальца левой ноги учителя, как река Ганг начинает свой бег с Гималайских гор. Гуру, возможно, знал, а я не знал. Да я как-то с самого начала и не сходил с ума от Кундалини. Мой учитель элементарно, на физическом уровне обжег себе глаза огнем Кундалини. После выхода из двухлетнего уединения в тайге у него еще несколько лет веки постоянно были красными и воспаленными.
Когда очередь представиться дошла до меня, Гуру меня опередил.
- Кто ты такой? И чего хочешь? - громовым голосом спросил он.
Я что-то начал лепетать на своем плохом английском. Чтобы легче было меня понять, я показал приглашение на конференцию. Гуру разволновался, стал стучать посохом но полу. В темноте он никак не мог разобрать свою подпись на приглашении. Разволновался еще больше и стал выгонять меня из ашрама.
На дворе неизвестно что темнее - угольно-черные незнакомые тамильцы или южная ночь. Ашрам за городом. Если останавливаться в гостинице, то нужно возвращаться обратно в город. Да и денег на гостиницу, теперь уже почти на две недели, у меня просто не было.
После получасовой экзекуции вперемешку с воспоминаниями о визите в Россию и о встрече с Хрущевым, Гуру немного остыл. Добрая женщина дала мне миску с оставшимся супом и сказала, чтобы я завтра не особенно попадался ему на глаза.
Потом мне разрешили посещать все занятия. Для европейцев и посторонних неуклюжих индусов они были одни, а для своих - несколько другие.