— Если имеешь голову на плечах — сделаешь…
Мастер ушел, а Иванко с тревогой глянул на рисунок — какие-то линии, обозначения, надписи. Затем осмотрел незнакомые детали — втулки с заграничным клеймом. «Да они и не от паровоза», — догадался Иванко, повертел в руках и понял, что ничего не сделает. Мечты не сбудутся.
Будет чистить огромные котлы, париться в духоте, согнувшись в три погибели. А потом снова судьба погонит куда глаза глядят…
Вначале Иванко работал землекопом в шумном Ростове. Затем очутился в бескрайных таврических степях. Вымахивал косой, удивляя поденщиков своей неутомимостью и широкими покосами. Из степей попал в Одессу. Там его приняли чернорабочим в железнодорожные мастерские. С хорошими людьми довелось работать. Они учили Иванко читать, понимать жизнь. Впервые на рабочих вечеринках услышал Иванко новые слова: «революция», «социализм», «Ленин». Волновали они Иванко, манили, тревожили; решил он ни на шаг не отступать от рабочего люда, понял, что здесь его счастье, среди этих прокопченных друзей. Ему уже стали давать поручения — разносил какие-то листовки и книжечки по указанным адресам; но вот в мастерских начались аресты, и однажды товарищи отвели Иванко в темный уголок цеха.
— Одним словом, Ванюша, полундра! Домой идти не рекомендуется. Вот тебе билет на поезд — сматывай удочки. Курс — норд…
Иванко взволнованно слушал, стараясь запомнить:
— В Киеве, на Батыевой горе отыщешь слесаря Ничипора Травянко — круглолицый такой, розовый, с ямочками на щеках, как у барышни. Придешь и скажешь ему с порога: «Добрый день вам в хате, с божьей пятницей или субботой, будьте здоровы… Кланяется вам дядя Яша из Одессы. Его шаланду разбил шторм, так он меня рассчитал и просит, чтобы вы где-нибудь устроили в Киеве…» Ясно? Не будет Травянки, стучись к машинисту Андрею Дзидзиевскому. Ну, попутного тебе, браток…
В Киеве Иванко несколько месяцев работал в депо на чистке котлов, пока однажды слесарь Гринюк не крикнул, заглядывая в его пекло:
— А ну, чумазый, вылезай! Ты еще долго будешь чухнарить[7] это железо, сто чертей его бабушке? Хочешь слесарить? У меня ученика нет.
Иванко обрадовался. Станет он наконец-то слесарем, будет у него приличный заработок и студенту сможет платить за обучение. А дальше… а потом пошлет письмо Тане… Получить бы от нее весточку! Хоть одно слово, хоть строчечку! Ведь, скитаясь по белу свету, осиротевший, обездоленный, он жил мечтой о Тане… Это был островок его надежд.
И вот этот островок стал отдаляться… Иванко вертел детали и думал, что придется идти на котлы: не сдать ему на слесаря, нет! Не будет у него хорошего заработка.
— Ну-с, юноша, о чем задумались?
Иванко встрепенулся. Позади стоял инженер Найдек. Белый китель, золотые пуговицы и белая фуражка — все это резко выделялось на сером мрачном фоне депо. Сухощавый инженер иронически и как-то загадочно улыбался, хотя стеклышки пенсне, как показалось Иванке, поблескивали грозно.
«Вот и все», — мелькнуло в голове.
— Странные штучки?
Инженер окинул Иванко взглядом, посмотрел на его потрепанную кубанку. «Тьфу, забыл, ведь и перед этой цацей надо шапку ломать». Иванко потянулся к кубанке, но инженер предупредил его жест.
— Нет, оставьте. Я посмотрел: такой вы красавец, черноморец, а в колбасных обрезках не разбираетесь. Ну, что же…
«Почему он ко мне обращается по-украински? — недоверчиво посмотрел Иванко на инженера. — В насмешку? Или в самом деле? Да как красиво выговаривает…»
— Ну что ж, парень… — задумчиво произнес Найдек и вдруг, заметив бежавшего куда-то Травянко, окликнул его. Тот подбежал — как всегда, в улыбке блестели его белые зубы, а на щеках играли ямочки.
— Чего это казачина скис? — хлопнул Иванка по плечу коренастый Травянко.
Увидев детали, он впился глазами в чертеж.
— Ага, подсунули хлопцу работу слесаря первой руки, да еще и автомобильные втулки. Что за антимония? — сердито сверкнул белками глаз Травянко и вопросительно посмотрел на инженера.
— Лично мне все понятно, — кивнул Найдек. — У нашего питекантропа поломалось авто; мастер хочет убить двух зайцев: услужить начальству и погнать смерда на котлы.
Иванко едва не подпрыгнул: неужели инженер за него? И что такое питекантроп? Видимо, какое-то скверное слово. А кого это инженер имеет в виду? Конечно, начальника железнодорожного узла, — ведь машина есть только у него.
— Вот что, Ничипор, — тихо сказал Найдек, и впервые Иванко заметил за холодными стеклышками пенсне теплый, ласковый взгляд инженера, — ты помоги Опанасенке, а я тем временем вызову к себе мастера. Провинностей за ним немало.