Из складки темнеющего пространства шагнул Правитель Восьмого Круга — надеюсь, будущий бывший правитель. Он был одет довольно традиционно, в черные облегающие штаны, сапоги и узкий длинный жилет с россыпью драгоценных камней, притягивающих взгляд. На груди болтался символ власти — ядро кроваво-красного цвета. Я присмотрелась к нему, пытаясь прочесть надпись.
«Я есть Тьма».
Позер. Демоны сами придумывали себе девизы, изощряясь каждый раз в своих отношениях с темнотой; и по этому девизу многое можно было сказать о характере и методах правителя.
Характер этого мне точно не нравился.
Восьмой шагнул к барьеру.
Я сглотнула. Скоро начнется. Мне снова стало страшно. Все вокруг просто вопило о том, насколько я ничтожна, а мой противник щерился в мою сторону, периодически исторгая ругательства, и отправлял весьма неприятные ментальные удары — такие во время суда были запрещены, но в процессе подготовки никто бы за этим не проследил.
Мнда, какая знакомая ситуация. Злой, очень злой Верховный и маленькая я.
Злее него был только Эртар.
Даже после того, как я согласилась стать обвинителем. Согласилась то я после снятия печати — а то, что я осмелилась отойти от навязанной мне роли собственности вывело его из равновесия надолго.
До окончания судебного заседания он не мог убить меня, поскольку уже заявил, как обвинителя. Но даже без всяких эмпатических способностей я понимала, насколько он сердит. Несколько дней я готовилась к заседанию именно в его замке — мне нужна была дополнительная информация по законам демонов и предыдущим судам — и каждый раз, когда я ему попадалась на пути — а происходило это довольно часто — он сверлили меня таким обвиняющим взглядом, что сердце уходило в пятки. Но он снова и снова находил меня, словно следуя моему запаху, чтобы облить презрением и злобой. Быть может, он полагал, что такая обстановка способствует изучению материалов дела и законов и отлично подготовит меня к суду?
Не знаю. Но я понимала, ради чего я отказалась от высшего знака демонского признания. Возможно, и он это поймет. Когда-нибудь.
Один раз Его Темнейшество не выдержал и, встретив меня в коридоре, схватил за плечи и пришпилил к стене, так что его полные Тьмы глаза оказались вровень с моими, а наши губы практически соприкоснулись:
— Ты ведь понимаешь, что я могу просто поцеловать тебя снова и печать будет восстановлена? — глухо прошептал демонюка. От этого интимного шепота по моему позвоночнику пробежал огонь, но я пересилила себя.
— Понимаю. Правда не знала, что Верховным приходится теперь прибегать к насилию, чтобы сделать женщину своей — я старалась говорить ровно, хотя сердце стучало как бешеное.
В глазах демона полыхнуло.
Сожжет?
Поцелует?
Но Эртар только шумно выдохнул воздух и ушел, попутно обращаясь.
Я услышала звуки разрушаемой стены.
В Суд Верховных не вызывали свидетелей; здесь не было списков доказательств, улик или оправдательных аргументов. Процесс строился много проще и много сложнее для его участников. Фактически, мы были дуэлянтами, только ранили друг друга не мечами, а словами. Суд мог длиться как бесконечно долго, так и очень быстро — самый короткий продолжался всего полторы минуты. Выигрывал не тот, за кем оставалось последнее слово. Как только обвинитель или защитник решал, что он сказал всё, что нужно, то объявлял об этом. И суд заканчивался. После этого двенадцать Верховных высказывали свое мнение.
Что происходило дальше, было описано довольно невнятно, а у Его Темнейшества я, по понятным причинам, спрашивать не стала.
В одних источниках говорилось, что окончательный приговор выносился простым большинством голосов. В других, что не имело значения, сколько судей считало обвиняемого виновным или невиновным: она — так и написано было «она» — решала все сама. В третьих, что, прочитав во взглядах судей вердикт, признанный виновным сам совершал самоубийство. Правда, с самоубийством и убийством Верховного тоже не совсем было понятно, ведь сделать это весьма непросто. В общем, я решила не зацикливаться на этом моменте, мне и так было чем заняться.
Трибуны оказались заполнены. Демоны не стремились к общественным развлечениям такого рода, но Суд Верховных был, так или иначе, моментом редким и на это стоило посмотреть.