В результате получилось очень уютное гнездышко, куда они перенесли одеяла и самые легкие вещи. Солнце уже клонилось к закату, и вечер был потрачен на устройство грубой лестницы, по которой леди Элис могла бы подниматься в свой новый дом.
В течение всего дня супруги наблюдали множество птиц с ярким оперением, а также прыгавших с ветки на ветку и кричавших обезьянок, которые рассматривали пришельцев и следили за постройкой удивительного гнезда с неослабевающим вниманием.
Клейтон и его жена постоянно опасливо озирались по сторонам, но ни разу не видели крупных хищников, хотя пару раз замечали своих человекообразных соседей – небольших обезьян, то и дело вскрикивавших на расположенных неподалеку скалах. Они оглядывались назад и жестами так же ясно, как если бы изъяснялись словами, выражали испуг перед чем-то ужасным, притаившимся в скалах.
Перед самым наступлением темноты лестница была закончена. Клейтон и его жена, наполнив сосуд водой из близлежащего ручья, поднялись в свое необычное жилище, где могли чувствовать себя в относительной безопасности.
Было очень жарко, и Клейтон оставил одну из штор открытой, закинув парусину на крышу. Они сидели по-турецки на одеялах. Леди Элис вглядывалась в темнеющие очертания леса. Вдруг она схватила Клейтона за руку:
– Джон, – прошептала она, – посмотри! Кто это там? Человек?
Клейтон посмотрел, куда она указывала, и увидел смутно видневшийся на фоне леса чей-то силуэт. Огромное двуногое существо, выпрямившись во весь рост, стояло на скале и словно прислушивалось. Через мгновение существо медленно повернулось и исчезло в зарослях.
– Кто это, Джон?
– Не знаю, Элис, – отвечал он мрачно. – Слишком темно, отсюда не разглядеть. Может быть, это всего лишь тень. Смотри, луна поднимается.
– Нет, Джон, это был не человек, а какая-то грубая пародия на человека. Мне страшно!
Муж обнял ее, начал шептать слова ободрения и любви. Затем опустил парусиновые стены, крепко примотал их к деревьям, оставив только небольшой просвет с видом на побережье. Клейтон лег лицом к просвету, положив рядом с собой ружье и револьверы.
Не успели супруги закрыть глаза, как из джунглей раздался страшный вой пантеры. Животное подходило все ближе и ближе, пока они не услышали его прямо под собой. В течение часа или даже дольше пантера фыркала и скребла когтями деревья, к которым было привязано их жилище. Но затем ее рев раздался уже на берегу, и Клейтон разглядел пантеру при ярком лунном свете: прекрасное животное, самое большое из всех, которых ему доводилось видеть.
Долгие часы, лежа в темноте, Клейтон и его супруга засыпали лишь урывками, поскольку ночные шумы великих джунглей, заполненных тысячами живых существ, постоянно держали их измученные нервы в напряжении. Сотни раз они вздрагивали и просыпались от пронзительных звуков или от еле слышного движения гигантских тел прямо под ними.
Глава 3
Жизнь и смерть
Ночь не принесла отдохновения, но зато рассвет дал чувство облегчения. Позавтракать пришлось солониной, кофе и бисквитами, а вслед за этим Клейтон приступил к постройке дома, поскольку понимал, что они не смогут чувствовать себя в безопасности ни днем ни ночью до той поры, пока четыре крепкие стены не станут надежной преградой для обитателей джунглей.
Дело оказалось нелегким. Потребовался почти месяц на постройку небольшой хижины. Клейтон сложил ее из толстых бревен и замазал щели глиной, обнаруженной им на глубине нескольких футов под верхним слоем почвы. Затем он принес с берега океана камней и соорудил в углу жилища очаг. Камни также были скреплены глиной, и глиной была обмазана хижина снаружи – толстым слоем в четыре дюйма.
Проем окна заделали ветвями в дюйм толщиной – так что получилась довольно крепкая решетка, способная выдержать натиск сильного животного. Таким образом, обитатели хижины получали доступ к свежему воздуху, не рискуя при этом своей безопасностью.
Остроконечную крышу Клейтон покрыл тонкими ветвями, а на них уложил траву и широкие пальмовые листья, в завершение замазав все глиной. Дверь он соорудил из досок ящиков, в которых были доставлены с корабля вещи. Клейтон набивал одну доску на другую: один слой вдоль, другой – поперек – до тех пор, пока не получилась конструкция в три дюйма толщиной и такой прочности, что оба они даже рассмеялись, глядя на нее.