Таша крепче обняла мать и тихо призналась:
– Я бы, наверное, позволила ему себя поцеловать. Хорошо, что он не захотел этого сделать.
Амелия прикрыла глаза – дочка выросла, она больше не девочка, а молодая женщина с бурными чувствами и желаниями. Как Амелия сможет защитить дочь от плохого в этом мире, если не в силах защитить Ташу от самой Таши?
Глава 3.
Никэль неспешно пил эль, вполуха слушая рассказ отца о домашних делах. Мужчина был рад наконец-то оказаться дома после трехлетнего отсутствия. Путешествие, которое в начале было столь увлекательным, к концу изрядно утомило. И теперь, сидя у теплого камина в удобном потертом кресле, Никэль ощущал умиротворение. Правда, оно тут же испарилось, стоило ему увидеть изящный силуэт новой помощницы Вайлы, которая прислуживала им за обедом. Сейчас прислуга убирала со стола под руководством все той же Амелии, кажется, так её звали. Никэль перевел взгляд на отца. Хьюго, попивая эль из высокого кубка, как и сын, наблюдал за уборкой столового зала. А точнее, за красивой женщиной, которая этой уборкой руководила. Никэль усмехнулся: эта женщина гораздо больше годилась отцу в любовницы, чем её малолетняя дочь. Интересно, Амелия уже занимает это тепленькое местечко?
– Значит, у нас появились новые рабы? – беззаботно спросил Никэль. – Вайла сказала, их сослал сюда сам король.
Хьюго нахмурился, глядя на сына:
– Почему это сослал? Говоришь так, как будто у нас здесь край земли. У нас здесь, конечно, не столица, но и не захолустье.
Никэль усмехнулся:
– Я лишь пересказал слова Вайлы. Она, кстати, очень хорошего мнения о леди Амелии и её дочери. Таша, кажется. Я что-то не видел её за обедом.
Хьюго прищурился, внимательно изучая сына:
– А с чего это рабыне быть на хозяйском обеде?
Никэль отпил эля и беззаботно ответил:
– Прислуживать, разумеется.
– Разумеется, – подозрительно повторил Хьюго. – Леди Амелия вдова предателя, её саму и её дочь ждала смерть. Но король проявил милосердие и даровал им жизни. Теперь они наши рабы.
Тайна необычной Таши была раскрыта для Никэля уже час назад, когда словоохотливая Вайла рассказала ему все о новых служанках. Теперь мужчина знал, что так привлекло его в девушке: аристократичного происхождения и врожденного благородства было не спрятать за убогим платьем. То, что он по незнанию принял за неловкое смущение, было ничем иным, как скромностью и чувством такта. Её глаза пылали не дерзостью, а негодованием. А слова о расплате были сказаны искренне, а не с желанием завлечь отказом.
Хьюго привлек внимание сына, когда подозвал Амелию, чтобы та подлила в их бокалы эля. Женщина двигалась с удивительной грацией, а на её лице светилась приветливая улыбка. Она молча выполнила поручение и посмотрела на барона:
– Вам что-нибудь еще надо, ваша милость?
– Комнаты моего сына готовы? – спросил барон.
– Конечно, ваша милость. Я все лично проверила.
– Хорошо, тогда это все. Можешь идти.
– Спокойной ночи, ваша милость.
Амелия присела в изящном поклоне, но слова Никэля её задержали:
– Отец сказал, вы вдова предателя. Ваша дочь его наследница?
Женщина быстро глянула на барона и медленно ответила Никэлю:
– Нет. Таша – моя дочь от первого брака.
– Сколько ей лет?
– Шестнадцать, ваша милость.
Никэль отпил эль и заметил:
– Уже достаточно взрослая. Почему вы не выдали её выгодно замуж, когда еще была такая возможность?
– Я не хотела с этим спешить, – ответила Амелия и осторожно добавила: – Может, Таша уже и вошла в возраст взросления, но она еще совсем ребенок.
Никэль был с женщиной не согласен, её дочь уже давно не ребенок, и любой мужчина, имеющий глаза, это заметит. Но он не стал озвучивать свои мысли. С Ташей он разберется позже, а сейчас надо все выяснить с её матерью. Никэль открыто посмотрел на женщину, оценивая её изящную фигуру и красивое лицо:
– Я пойду в спальню через полчаса, распорядитесь приготовить мне горячую ванну.
– Конечно, ваша милость.
– Вы лично поможете мне её принять.
Амелия потеряла дар речи – его намек был вполне понятен. Она быстро взглянула на барона, который в изумлении смотрел на сына. Хьюго наконец пришел в себя:
– Никэль, что за вздор! Тебе поможет кто-то из слуг.
Сын спокойно посмотрел на отца:
– Я и хочу, чтобы мне помог кто-то из слуг. Разве нет?
Барон вскочил из кресла:
– Не передергивай!
Никэль отставил бокал с элем и медленно поднялся:
– Не ты ли минутой ранее говорил, что теперь они наши рабы. Разве я хочу чего-то особенного от рабыни?
– Никэль, – зловеще предупредил барон. – Не смей. Ты меня слышишь?
– А что так? Или эта рабыня помогает с ванной только тебе?
Хьюго шагнул к сыну, его кулаки в гневе сжались:
– Это не твое дело.
– А мне так не кажется, – спокойно парировал Никэль. – Я же должен знать, где «твоя территория», чтобы ненароком на неё не ступить. А то будет неловко. Не находишь?
– Леди Амелия и её дочь под моей личной защитой, – тихо предупредил Хьюго с металлом в голосе.
– Даже так. И она и её дочь? – усмехнулся Никэль. – Я горд тобой отец, ты в хорошей форме.
Хьюго не узнавал своего сына, неужели тот мог так сильно измениться за те три года, что они не виделись? Или Никэль чего-то добивается, выводя на неловкий разговор, как всегда делал в детстве? А может сын просто по-мальчишески ревнует отца, заметив его интерес к женщине. Барон посмотрел на Амелию, которая все это время тихо стояла чуть поодаль:
– Амелия, ты свободна. Передай Вайле, пусть распорядится насчет ванны для Никэля.
– Да, ваша милость, – ответила женщина, сделала легкий поклон и быстро ушла.
Барон посмотрел на сына:
– Что это было? К чему весь этот фарс?
– Хотел кое-что выяснить, – беззаботно улыбнулся Никэль.
Хьюго нахмурился:
– И как успехи, выяснил?
– Да. Доброй ночи, отец.
Амелия пригладила волосы и стряхнула несуществующие пылинки с платья. Она уже целых пять минут стояла у двери, не решаясь постучать и войти. И дело было не в том, что женщина сомневалась в правильности своего решения, а в том, что она сомневалась в своих чувствах. Она боялась, что если сделает, что задумала, то может потерять свою выдержку и холодность, которую выстраивала годами вокруг своего сердца. Но другого пути у неё не было, она пожертвует чем угодно ради своей дочери.
Амелия постучала в дверь и быстро вошла, не дожидаясь на это позволения. Хьюго сидел перед камином в простой холщовой рубашке и домашних штанах. Он неспешно точил боевой топор, перед завтрашней охотой. Мужчина оторвался от своего занятия и взглянул на незваного ночного гостя. Его глаза в изумлении расширились:
– Амелия? – Хьюго отложил топор. Женщина закрыла дверь и снова повернулась к мужчине. – Зачем ты здесь? Что-то случилось? Никэль, он…
– Нет, ваш сын ничего мне не сделал.
– Тогда что привело тебя сюда так поздно?
Амелия сделала шаг ему навстречу:
– Я прошу у вас защиты для моей дочери, – сказала она и добавила: – И готова за это заплатить.
Мужчина вскинул голову и прищурился. Амелия, глядя прямо на него, потянула за завязки платья и стала распускать шнуровку. Хьюго весь подобрался:
– Что ты делаешь?
– Раздеваюсь.
– Зачем? – хрипло спросил мужчина. От вида её молочной кожи, которая показалась в вырезе платья, у него мгновенно пересохло во рту.
– Вы же умный взрослый мужчина, ваша милость. Вдовец. Вы должны понимать, зачем женщина раздевается в мужской спальне, придя в неё ночью.
Хьюго вскочил на ноги, когда платье упало на пол. Женщина осталась в одной груботканой рубашке, которая полностью открывала изящные руки и ноги ниже колен. Амелия потянула за завязки рубашки.