Все, уже не важно, бандеровцы или нет, вопили затасканные слова "Слава Україні — героям слава", и это было словно объявление шахады[99]. Ведь они все вернутся, думал я, в свои города из белого кирпича на востоке, на юге, и станут насаждать там украинскость, станут за нее бить по морде и станут ее проповедовать, словно первые христиане. Одним они станут действовать на нервы, других увлекать за собой. И многие за это получать мученических пиздюлей. А то и смертный венок. Они и сами сделаются экзальтированными, и украинским экстазам поддаваться. Вот как это будет, думал я.
Тем временем Майдан приходил в себя после резни, которую Беркут устроил ему вчера. Я разговаривал с пареньком с Донбасса, который всю ночь был на первой линии, на баррикадах улицы Институтской. Только теперь до него доходило, что предыдущая ночь перейдет в национальный миф и легенду, а он — вместе с ними.
Я глядел на святого героя Украины, который сам еще не знал, что он герой.
— Они наступали, — рассказывал парень, — отдельная атака длилась минут пять. Потом отступали, перегруппировывались, и по-новой. Когда мы в них чего-то бросали, они формировали черепаху, как римляне. Иногда стреляли резиновыми пулями[100].
На баррикаде он стоял с четырех вечера до десяти утра следующего дня. Время от времени передремывал по четверть часа под елкой, обвешанной карикатурами на Януковича и вульгарными тестами на его же тему.
— Ты боялся? — задал я один из самых дурацких на свете вопросов, но от которых невозможно удержаться. А паренек даже не дернулся, даже не усмехнулся.
— Ты не боишься, — потому что адреналин отключает тебе мозги. Более того, ты приобретаешь сверхчеловеческие силы. Лично я один донес здоровенного, тяжеленного мужика до медиков. И только потом, — прибавил он, — когда все это с тебя сходит, ты садишься и весь трясешься.
Я был на баррикаде на углу Прорезной, когда начали кричать, что Янукович подал в отставку. Имелось в виду подписание соглашения между оппозицией и правительством, при котором присутствовал и Сикорский[101]. Это было всего лишь слухом, но на Майдане одна сплетня догоняла другую, один слух опровергал другой и на какое-то время становился слухом обязательным, в который все верили.
В одно мгновение все эти постапокалиптические воины схватили смартфоны и начали проверять новостны линии. Нет тут же рухнул. "Янукович ушел в отставку" — передавали их уст в уста. Громадный, похожий на медведя мужик, с громадной металлической булавой, удара которой по голове просто невозможно было пережить, вдруг рыкнул:
— Нету никакой отставки! Не верьте ему! Я сам из Донбасса и этого пидора знаю!
— Но ведь… — пытался кто-то спорить, но мужик погрозил булавой. В глазах у него было что-то безумное. Ни за какие коврижки мне бы не хотелось очутиться у него на дороге.
— Никаких но! Нечего радоваться! На баррикаду! — заорал донбасский медведь. — Не уходим, пока не получим его головы! или до тех пор, пока не повесим его на елке!
И все послушно пошли.
Во время богослужения за души павших, когда гробы с телами грузили в кареты скорой помощи, со сцены стали вопить лозунг, известный мне еще с оранжевого Майдана: "банду гэть!" (на хипстерских наклейках, переделанный на "панду гэть"). Стоящие за мной участники Самообороны возмутились:
— Какое еще "гэть"?! "Смерть!"
— Посадить суку на елку!
— Не двинемся отсюда, пока не получим его головы!
Время от времени на майданном огромном телеэкране появлялись три предводителя оппозиции: Виталий Кличко, Арсений Яценюк и Олег Тягныбок. Выглядели они словно голограммы из Звездных войн: "Help me, Obi-Wan Kenobi. You're my only hope". В самом начале Майдана, перед сожжением Дома Профсоюзов, перед обстрелами снайперов, люди их еще слушали. Теперь же все чаще было слышно гудение.
Сикорский тогда находился в правительственном квартале. Он говорил майдановцам, что если те не подпишут соглашение, Янукович их всех убьет, и я совсем не удивляюсь тому, что он так говорил, потому что именно так тогда, с той перспективы, все и выглядело. Но Майдан не согласился с этим и выставил Януковичу ультиматум: или до десяти утра следующего дня он сдает власть, или же Самооборона начнет наступление на правительственный квартал. Я был уверен, что это решение самоубийственно. Я был уверен, что или этой ночью, или на следующее утро случится резня.
99
Содержание шахады в переводе с арабского языка таково: "Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед — пророк его". Искреннее произнеся эти слова в присутствии не менее чем двух мусульман, человек сам становится мусульманином. После произнесения действительной шахады человек становится безгрешным, как в день своего появления в этом мире, и в духовном смысле рождается вновь, поскольку он, наконец, услышал азан — призыв к истинной вере и свету ислама. Надо понимать, то что шахада — в строгом смысле слова, это не столько акт принятия ислама, а сколько каждодневное свидетельство о вере в единого Бога и посланническую миссию его пророка Мухаммеда. Выполнение щахады — важнейшее условие получение мусульманином рая после смерти. — http://www.topauthor.ru/chto_takoe_shahada_fbfb.html
101
Имеется в виду Радослав Сикорский, в 2014 году спикер парламента Польши. См., например, http://www.bbc.com/ukrainian/ukraine_in_russian/2014/10/141030_ru_s_sikorski_ukraine