- Ах, красавица-невеста,
До чего ж ты хороша.
Всё так ладно, всё на месте,
И чудесная душа.
Девушки все тараторили да тараторили без умолку. Они не обращали внимания на то, что невеста выглядела белее мела. Её мыли душистыми мылами, натирали кремами. Укладывали волосы, красили ногти. Натягивали платье.
- Ах, какое платье!
- Ах, какая фата!
- Ах, какие туфли!
Восхищались служанки, наряжая Надежду. Мать молчала. Подойдёт, поправит, отойдёт. Что и говорить, красавицей уродилась её дочь.
Невеста смотрела на своё отражение. Когда-то не так давно она, как и многие другие девушки, мечтала о таком красивом платье с гипюровой перелиной. Вышивка ручной работы. Туго затянутый корсет. И мягкими складками ниспадающая юбка до колен спереди и до пяток сзади.
С самого утра во рту не было маковой росинки. Но аппетита не было. От одного вида еды тошнило. Хотелось пить. Но было страшно, что напоят непонятно чем, и опять будет скручиваться внутренности до невозможного зуда внутри.
Вдруг девушки замерли. Распахнулась дверь, и в комнату вошёл Потап.
9. Венчание
- Потап, нельзя невесту до алтаря видеть жениху. - Степанида выступила вперёд, закрывая собой дочь.
Будущий зять выглядел внушительно: высокий, светловолосый. Как будто он подрос за эти дни, развернулся в плечах. Помнится, что в школе он хвастал, что их род пошёл от драконов — от чёрных драконов. И что осталось их на земле считаные единицы, и затаились они до времени, чтобы набраться силы.
Почему-то чёрные маги периодически заменялись на драконов, а потом снова на магов… Но не менялось одно: цвет. Обязательно чёрные. И непонятно было, почему чёрные-то, когда и сам губернатор и вся его семья были светлые, почти блондины, со стальными глазами. Смотришь в эти глаза и становится страшно: серебро.
Вот и сейчас глядя на осанку Потапа Степанида почему-то сравнила его с драконом. Красивым, только крыльев за спиной не хватает. Как на иллюстрациях в детской книжке. И закралась мысль, а что если и правда они из Драконов, поэтому Хозяин и не сунулся. Всем известно, что Драконы стоят на высшей ступени.
На Потапе был костюм под цвет его глаз: стального цвета с лёгким отливом серебра, как чешуя. Поправил запонку на выступающей из рукава манжете рубашки. Луч солнца ненароком коснулся её и обжёгся, отскочив рикошетом в глаза смотрящим. Бриллиант. Улыбнулся самодовольной улыбкой. Щёлкнул холеными пальцами и указал перстом на Степаниду.
К ней подошли две девушки, взяли за руки и повели к выходу.
- Потап, не по-людски так, не по правилам. Иначе не быть вам вместе. - прокричала Степанида, оборачиваясь и упираясь ногами.
Надежда стояла, ни жива, ни мертва. Ноги к полу приросли. Низ живота начал скручиваться от страха. Подбородок задрожал:
- Не надо. - проблеяла она.
- Всем вон! Оставьте нас одних. - раздался громовой голос жениха.
Все испарились за считаные секунды.
Он подошёл к девушке. Оглядел критически. Обошёл со всех сторон. Придраться было не к чему. Поправил локон.
- Надень перчатки. - и тут она увидела у него в руках длинные белые ажурные перчатки. Протянула руку, чтобы взять, но Потап не дал: - Я сам тебе их надену. Они очень тонкие.
И он, глядя ей в глаза, медленно, сначала одел мизинчик, потом безымянный палец, затем средний, указательный, а там очередь дошла и до большого. Тонкая ткань плотно прилегала к коже, как будто хотела её подменить собой. Не отпуская её взгляд, он надел на кисть и дальше стал раскручивать всё выше и выше. И вот уже локоть закрыт тканью. На запястье надел браслет весь из драгоценных камней, такой же плотный, как и перчатка.
Боковым зрением Надежда наблюдала за солнечными бликами, сверкавшими у неё на руке.
- Потап, - прошептала она, - Почему я? Ты мне скажешь, почему я?
- Нет, зачем тебе знать? А, впрочем … Давай вторую руку.
Надежда, не понимая себя, также покорно подала вторую руку. Он аккуратно запаковывал теперь её.
- Вот и всё. Моя дорогая. Теперь ты не сможешь наделать глупости.
Девушка недоумённо посмотрела на жениха. Опустила руки… И в этот момент поняла, что не может их разъединить. Она, как будто была близорукой, поднесла к самым глазам запястья. Именно там руки не желали разъединяться. Перед её глазами возникла очень тонкая, как проволока, цепочка из белых ниток. Она дёрнула в разные стороны.