Губернатор сидел на стуле. Он осунулся. Глаза смотрят в пол. И как душевнобольной он бормотал одну фразу: «Я не знал, что в нём проснутся предки. Я не знал, что в нём проснутся предки.»
Ситуация для губернаторского дома была более, чем печальной. Жёстко нарушен закон: маги, оборотни, вампиры и прочие существа не имели права жить среди людей, чтобы не причинить вреда последним. Здесь могли жить только те, кто был отбракован высшим магическим советом: рождённые от двуликих, но не получивших силу. Или оборотень, неспособный к обороту. В общем, бракованные экземпляры. Устойчивые наиболее сильные среди брака управляли людскими поселениями, но лишь в том случае, если побеждали в честном конкурсе. Хотя назвать в прямом смысле этого слово «честными» сложно: ну как может сравниться человек со всей изворотливостью своего ума и полумаг.
За сокрытие полноценного двуликого полагались принудительные работы в приюте для обракованных. Эти приюты были страшнее психбольниц. Никто никогда не мог знать, когда и как рванёт недоразвитая магия. Конечно, туда попадали не все, а только лица с нарушениями психики.
За пособничество к принудительному браку приговаривались к безбрачию в течение пяти лет. А за похищение меченой на весь период приговаривался к служению Хозяину жизни.
- Кирилл, с вами всё в порядке? - Капитан озабоченно посмотрел на Хозяина.
Лео всю дорогу молчал, с опаской поглядывая на сопровождающих их амбалов. Потап говорил, что Кириллу прислуживают полутролли. Полу не полу, но силой, похоже, их не обидели.
Степанида рассматривала молодых людей с чисто женским любопытством. Как братья-близнецы: светлокожие, светлоглазые. Под обтягивающей тканью костюма проступали грудные мышцы. «Интересно, а драться они умеют? Хотя, зачем им драться? Достаточно посмотреть на них, чтобы пропало желание связываться.»
Надежда вертела по сторонам головой, рассматривая родной город.
Микроавтобус остановился у небоскрёба, где на двадцать первом этаже в огромной квартире жила семья девушки.
Бесшумный лифт как букашка стремительно взмыл по стене дома. До десятого этажа жил средний класс, и на этаже было по несколько квартир. А выше обитали богатые, которые владели этажом, а некоторые даже двумя или тремя. Дверь лифта открылась прямо в квартире.
Дома их застала дивная картина.
Маленькая сестрёнка Ида гонялась вокруг стола с мухобойкой за феей, которая пыталась утащить у неё торт. Волшебная палочка была воткнута в самую серединку диска, и фее никак не удавалось подлететь, чтобы её вытащить.
- Твоя мама сказала, что тебе вредно много сладкого. - верещала фея.
- А я сказала, что ты врёшь! Мне полезно много сладкого. - Ида затолкала в рот очередной кусок.
- Мама сказала…
- Уймись, муха.
- Я не муха, я фея.
- Если ты фея, то подари мне бальное платье.
Бамц! И на столе стояло пирожное в виде бального платья.
- Я хочу настоящее платье.
- Я не могу настоящее.
- Значит, ты муха, а не фея. - настаивала девочка и в очередной раз ударила мухобойкой по столу рядом с тортом, к которому пробиралась фея.
- Сами ограничивайте вашу мерзавку в сладком. - закричала она и плюхнулась прямо на плечо Степаниде, устало дыша.
Степанида аккуратно двумя пальцами сняла бедную фею. На плече остались кусочки крема.
- Ида, перестань гонять бедное существо. У тебя завтра опять всё лицо будет красным от сладкого. У тебя аллергия!
- Ну и пусть. Это будет завтра, а сегодня я хочу лопнуть от сладкого. - и маленькая сладкоежка запустила пятерню в крем. - Надюшка! - вдруг она увидела сестру, заверещала и кинулась на шею, норовив измазать красивое свадебное платье в совсем не в свадебном креме. Как в этот миг увидела, что фея стремительно рванула к оставшемуся без присмотра торту, развернулась и бамц…
Бедная, бедная фея. Она растянулась животом прямо на цифре 7 и отчаянно верещала.
- Будешь ещё мой торт воровать? - с поднятой вверх мухобойкой воинственно проговорила девочка.