- Значит, ты меня обманул? Значит, я не умерла?
Для чего-то Ида решила повернуть обратно. Но испугалась, потому что там было темнее, чем впереди. Проход постепенно стал сужаться и теперь ей пришлось ползти на корточках. От движений становилось теплее, но стоило только остановиться, как холод вновь пробирался под платьишко и начинал щекотать ледяными пальцами.
Она всё ползла и ползла. Внезапно налетел ледяной ветер, посыпал мелкий дождь. Мгновенно промокнув до нитки и ослабев от избытка воздуха, она положила голову на руки и легла на холодную землю. И ей приснилось, как сильные руки отца её подняли, прижали к себе и слегка укачивая, куда-то понесли.
-Папочка, ты нашёл меня, - прошептала в забытье девочка, обняв что-то колючее и тёплое.
Забрезжил рассвет, и первые собачники вышли на прогулку. Несчастливчиками, которых вытащили свои питомцы, были владельцы маленьких собак: бигля и корги. Собаки радостно носили. Вдруг бигль встал в охотничью стойку.
- Смотри-ка, твой, наверно, дичь учуял.
- Ко мне, Ферзь, - крикнул хозяин бигля.
Но собака только повернула голову, потом вытянула морду и тихонько зарычала. Откуда-то снизу раздалось другое глухое рычание.
Корги весело мчался на своего товарища. Но Ферзь успел отскочить в сторону, как коротконогий исчез с глаз. Из-под земли снова раздалось глухое рычание.
Собачники подбежали туда, где исчез Корги.
В глубокой яме, на самом её днём, поросшем репьём и полынью лежал большой грязный пёс. Он взглядом, полным укора, посмотрел на людей, стоящих сверху, говоря: «Ну чего же вы? Не видите, помощь нужна?» Обняв одну собачью лапу и положив голову на другую, тихо посапывая, спал ребёнок. Собака положила морду на спину девочки и оскалилась.
- Что делать будем? - спросила девушка, владелица Корги.
Сам Корги стоял внизу, весь в репейнике. Он посмотрел на дворнягу, и как по команде подошёл к ребёнку и лёг рядом, прикрывая теперь его от холода с другой стороны.
- Как ты думаешь, малыш жив? - спросила снова девушка.
- Надеюсь. Иначе собака не отдаст. Давай звонить в полицию…
[1] см. Глава 5
24. Спасение Иды
За пару часов до этого.
Огромный худущий лохматый пёс не спеша трусил по пролеску. Его пушистый хвост с треугольником на хвосте выдавал наличие благородных кровей колли. Окраска свидетельствовала, что не обошлось без немца[1]. А жёсткая слегка закрученная шерсть наводила на мысль, что терьеры тоже не побрезговали.
Окраина города заканчивалась там, где начиналась зелёная зона. Границей служила траншея. Была ли она вырыта людьми и позже заросла травой, или же природа сама создала сей барьер, не известно никому. Да и смысла выяснять особого не было.
Вдруг до его подранных в славных собачьих баталиях ушей донёсся стон. Он шёл откуда-то из-под земли. Пёс остановился, замер. Стон повторился. Не вынесла собачья душа. Он побежал на звук. Внизу траншеи из норы торчала голова ребёнка. Собака обернулась назад, посмотрела по сторонам, пару раз гавкнула. Прислушалась. Но в ответ прозвучала только песнь дождя под аккомпанемент ветра. Пёс переминался с ноги на ногу. Снова тявкнул. Но заунывный ветер не принёс никакого отзвука на собачью просьбу.
Стон повторился. Лохматая голова сначала наклонилась вправо, потом влево. Вытянул вперёд лапы, гавкнул. Отскочил, снова подбежал к краю. Его били, в него кидали камни, мальчишки дразнили. Обрывок верёвки на шее говорил, что его привязывали, но он сбежал. Ему не за что благодарить людей. Люди слишком жестоки. Но собачья душа не могла оставить, бросить на произвол судьбы этого маленького человечка, попавшего в беду.
Он встал на краю, протянув свою морду как можно дальше и погавкал: «Ты чего, выходи.» Но человечек лишь мычал.
Дождь забарабанил с ударной силой. И пёс решился...
Сначала аккуратно, переступая с лапы на лапу, стал спускаться. Но не удержался на крутом скользком склоне и покатился, покатился, покатился, цепляя своей жёсткой шерстью шишки высохшего репейника, сучков и грязи. Перед глазами замелькало небо, трава, голова ребёнка. Камни больно ударяли в рёбра. Лапы не слушались. Всё быстрее и быстрее. Дворняге стало страшно. Неправда, что собаки не умеют бояться. И вдруг резко всё остановилось. Тело болело, как будто его били плетью. И снова стон. Собака поднялась… и вдруг взвизгнула. Переднюю левую лапу прострелила резкая боль. Пришлось её поднять, чтобы доковылять до источника звука.