- Жаль, что не оборотень, а то бы зажило. - констатировал Барс.
Неожиданно собака снова вскочила, повернула туда, к норе. Скуля и хромая, она шла пошатываясь.
[1] японская порода собак
25. Операция по спасению продолжается
Девочка подбежала было к собаке, но та остановилась. Повернула голову с глазами, полными тоски и зарычала.
- Ты чего? - спросила Ида. Её уже колотило от холода.
Собака продолжала оголять зубы и рычать.
Анита накинула на замерзающего ребёнка одеяло, завернула, зацепила ремнями и дала команду поднимать.
- Нет, выпустите меня, я не уйду без него. - рвался надрывающий душу крик. - Собака, собака, спаси меня.
Но пёс проводил печальным взглядом улетающую Иду, посмотрел, как она приземлилась, как вырывалась из рук, громко и порывисто пролаял и исчез в норе.
- Ида, пойдём. Девочка. Папа тебя ищет. - Кирилл, как мог, успокаивал вырывающегося ребёнка, а она колотила его маленькими ручонками и кричала, что они все плохие.
Полицейские уехали, ушли собачники, а вертолёт всё стоял и стоял, и Анита, склонившись к норе, звала пса.
- Пойдём, собака, выходи. Мы поднимем тебя…
Но в ответ была тишина.
Они прождали ещё минут десять. Пёс так и не появился. Залезть в нору не было возможности.
- Ида, поедем. Ты вся горишь. Тебя уже папа ждёт в больнице, - уговаривали её.
А она горько рыдала так, как может рыдать только ребёнок и говорила, что с места без пса не сдвинется.
- Кирилл, - Барс задел его за рукав. - Приступай. Иначе нам не увести девочку.
- Ида, я спущусь и поищу твою собаку. Ты мне веришь? А ты поезжай в больницу. Мы с ним обязательно тебя найдём.
- Правда? - и она подняла на него свои полные горя глаза. Глаза, которые нельзя обманывать.
- Правда. Я обещаю. Барс, пришли за мной машину. Я остаюсь.
- Кирилл, я с тобой. Тебе сейчас нельзя быть одному. Ты же знаешь.
- Барс, это просто собака. Понимаешь, самая обыкновенная собака.
С Идой улетела Анита.
На шум вертолёта неожиданно из туннеля показалась грязная морда с зажатым голубым бантом в зубах. Пёс не вылез полностью, а лишь поднял голову вверх и завыл своим протяжным печальным воем.
- Ну и чего ты разнылся? - раздался рядом человеческий голос. - Вылезай давай, поехали. Ты думаешь, я тут до вечера собрался мёрзнуть.
Пёс вылез. Сел. Повернул голову сначала вправо, потом влево. Потом неожиданно подал лапу.
- Что, болит брат? Так лечить дано. Ну что, пойдём, что ли?
То ли спокойный голос человека, то ли радость, что не бросили его здесь, но пёс проковылял за говорящим.
- Как поднимать тебя будем? А? Эх ты, бедолага.
Кирилл посмотрел на пса. Ремни, которые они взяли с собой, использовать не получится. Слишком худой и слишком израненный. То ли с собаками подрался, то ли ободрался, пока по туннелю за бантиком лазил.
Кирилл снял с себя чёрный кожаный плащ, расстелил подкладкой вверх на земле.
- Ну, ложись. Что с тобой делать?
Пёс, не выпуская бантика из пасти, аккуратно пополз на середину, как будто понимал, что он грязный и эта грязь сейчас останется на одежде человека.
- Лёг, ну теперь держись. Только меня не кусай. Договорились.
Мысли о собаке отвлекали Кирилла от забот. Но вдруг его змей зашевелился. Надежда. Ей плохо. Что с ней? Где она? Куда делась Степанида. Говорил же Барсу, закрывать надо было её…
Машина остановилась около входа в центральную больницу. Кирилл сразу выхватил взглядом кроссовер Веттера.
- Значит так, - Кирилл посмотрел в глаза псу, потрепал его между ушами. - Сейчас ты находишь след своей спасённой и перебежками пробираешься к ней. Или ждёшь на улице. Прости, но я к себе тебя взять не могу. Я дома не всегда бываю. А Барс…
Но Барс посмотрел так на Кирилла, что тот понял без слов: внутренняя кошка уже высказала всё, что думала по поводу пса.
Лео сидел в коридоре на скамейке. Девочку давно забрали врачи. И до сих пор не было никаких известий.
Вдруг его сомкнутых рук коснулось что-то холодное, влажное. Мужчина вздрогнул. Из-под скамейки выглядывала морда. Глаза вопросительно смотрели на него. А в пасти был зажат голубой бант.