Андрей понимал её внутреннее состояние, втайне радовался, что их встречи постепенно сходят на нет – ездить в офис она перестала, у нее появились репетиторы, подготовка к институту занимала все свободное время, а у Андрея всё, что не связано с работой, автоматически отодвигалось в самую дальнюю очередь. Специально устраивать свидания, да еще находясь в родном городе – для него это было верхом неблагоразумия. Он звонил Тане больше из чувства некоей обязанности, и облегченно вздыхал, если удавалось ограничиться просто звонком. Да, природа поймала их в ловушку… но близость словно отрезвила их обоих, что-то заставило проявить благоразумие, чтобы избегнуть хитростей природы. Отношения «должны» были развиваться, но как – никто из них не знал.
Всякий раз, выезжая из ворот кардиоцентра, Андрей вспоминал Танины автомобильные упражениея на этих склонах, как она чуть не угодила в открытый люк, как подрезала «шестерку» и наехала на бордюр. Она быстро научилась ездить, но вспоминалась не уверенная её езда по городу, а именно те первые неуклюжие кульбиты. Память избирательна и хранит не всё.
Некоторое время у Лены и Юли были вопросы к Тане – где она сохранила такой-то документ, какие договоренности были с таким-то контрагентом, и у Андрея был лишний повод позвонить ей. Но когда она полностью передала дела, остался один повод – их отношения. А поддерживать отношения ради них самих Андрею приходилось через силу. Краткосрочная эйфория от достигнутых результатов, длящаяся несколько дней и совпавшая с ноябрьскими праздниками 2000 года, сменилась цейтнотом. Неожиданно возникли финансовые дыры, причем в том месте, где планировалась прибыль. Сделка с областным транспортным управлением не решила существующие проблемы, а добавила новые. Счет был выставлен на ходу, по старым ценам, и сразу оплачен (руководителю нужно было срочно израсходовать эти деньги). Клиент получил оговоренные комиссионные, и Быстров тоже. И если первому не нужно было знать все внутренние вопросы, то второй, как партнер, мог бы войти в ситуацию и разделить убыток пополам. Но сердце кардиохирурга Быстрова не сжалось от бедственного положения друга, и он прибегнул к фирменному приему – достав блокнот как библию, ткнул пальцем запись, и заявил на бетоне, что «вот тут у меня написано – 100 тысяч, давай сюда мои 100 тысяч».
Кроме того, он потребовал вернуть деньги, которые сам же навязал под процент, хотя Андрей в них не нуждался, так как не было сверхдоходного проекта, позволяющего выплачивать дивиденды.
Еще одним неприятным сюрпризом оказалось существование в городе другого «официального дистрибьютора петербургского аккумуляторного завода Электро-Балт». Им оказался Алексей, родной брат Артура Ансимова. Чтобы выполнить заявку областного транспортного управления, Тишину было поручено заказать недостающие аккумуляторы. Он позвонил в Петербург, и Владимир Быстров дал такие цены, что даже без учета доставки получался колоссальный убыток. Тишин стал просматривать местные объявления, и наткнулся на рекламу Алексея Ансимова, в которой были указаны цены ниже заводских. И недостающую по заявке продукцию выбрали у него. Если бы в областном комитете экономики, или в КРУ сравнили стоимость закупаемых аккумуляторов с ценами Алексея, у руководителя транспортного управления возникли бы проблемы.
Алексей рассказал, что когда он открыл фирму, то первыми визитерами были местные аккумуляторные воротилы. Они потребовали держать ценник на уровне, не демпинговать и не ломать рынок. Но он послал их на х*й. И они, пробив, что фамилия Ансимов хорошо известна в «офисе», вынуждены были пойти по указанному адресу.
Но почему Владимир Быстров, равноправный компаньон Артура Ансимова, дает своему брату цены более высокие, чем Артур дает своему?! Когда Андрей попытался это выяснить у Игоря Быстрова, то по выражению его лица понял, что Владимир ему откатывает с тех денег, что Андрей перечисляет в Питер.
И аккумуляторный бизнес пришлось свернуть. Крайне неразумно торговать продукцией, имея конкурента, у которого тот же самый товар стоит на 25 % дешевле. Основное бремя убытков легло на плечи Маньковского – это ведь на его деньги были закуплены аккумуляторы. Но ему не привыкать. Заведующему реанимацией ничего не оставалось делать, кроме как со вздохом «Опять наебали!» затянуть потуже поясок.