Облазив замок вдоль и поперёк, решила, что ночевать буду здесь. А пока продолжу исследование острова, вдруг всё-таки найду способ выйти к людям. Да и сидеть на месте и ждать манны небесной не позволяли деятельная натура и голод, который притуплялся лишь тогда, когда была чем-то занята.
Обойдя замок сзади, пошла в противоположную сторону от оазиса. Но до этого успела сделать запас пресной воды, напиться, кое-как смыть пыль, застывшую на коже серыми разводами, простирнуть и высушить одежду, а также выбить матрас и притащить его в одну из комнат на третьем этаже, которую выбрала для сна.
Солнце уже приблизилось к горизонту, и воздух стал прохладнее. Идти по твёрдой дороге было очень удобно - сухая трава рассыпалась под ногами, а редкие насыпи песка я либо перешагивала, либо обходила.
Как и ожидала, я всё-таки вышла к морю. Минут через сорок услышала далёкий плеск волн, затем повеяло влажной прохладой и вот уже стою на скалистом краю, который резко обрывается вниз на несколько метров, уходя серыми краями в тёмно-синюю воду. И сколько не смотрела, но спуститься к морю не было возможности. Может быть потом, если дождусь, чего должна дождаться и не помру от голода, выберу время и пройдусь по всему периметру острова, исследуя его берега.
А сейчас стояла и смотрела на бескрайнее море, которое лениво и слегка небрежно перебирало волны, утопая в лучах заходящего солнца, и сердце наполнялось стойкой уверенностью, что всё у меня получится. Выживу назло всем и вся! Я ж упёртая, а такие и стену глухую прошибут, и на отвесную гору взберутся.
В замок вернулась уже в сгустившихся сумерках.
Уходя на разведку, подготовила себе спальню на третьем этаже, не подумав, что в темноте мне будет страшно оставаться наверху среди множества пустых комнат. Поэтому по возможности быстро спустила многострадальный матрас на первый этаж и выбрала самую маленькую комнатку с крепкой дверью. Выпила немного воды, которая хорошо утоляла жажду, но на фоне второго дня голодовки вызывала лёгкую тошноту и легла прямо в одежде на кровать.
И сразу уснула.
И снилось мне, что у моих родителей всё хорошо, что у них, почему то вместо дочери, такого же возраста сын, которым они сильно гордятся. Ведь он самый лучший – закончил школу на отлично, слушается родителей, занимается спортом и связывает своё будущее с айти-технологиями. Мама с папой не могут на него нарадоваться и очень его любят.
Я стояла в стороне и смотрела, как папа, мой папа крепко пожимает руку высокому, светлому парню, так похожему на него, радуясь, что тот поступил на бюджетное отделение. Смотрела, как моя мама обнимает того же парня и тихонечко вытирает слёзы счастья, чтобы никто не заметил её минутной слабости.
Меня разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны я была рада, что родители счастливы и им есть о ком заботиться, с другой - сердце сжималось от обиды и разочарования, потому что меня они никогда так не обнимали и так не хвалили. Понимаю, что ни разу не спортсменка, не комсомолка и даже не красавица, но я же их дочь! Я же любила их! Пусть не была образцом для подражания, но не доставляла проблем. А им значит, этого было мало. Они просто терпели дочь, которая не оправдала их надежд. И папа всегда хотел сына…
- А как же я?! – крикнула им и проснулась.
Вскочила с постели, не понимая, где нахожусь и что тут делаю. Потом резко накатили воспоминания, и я буквально задохнулась от боли, пронзившей мою грудь. Упала на кровать, свернулась калачиком и обняла себя руками. Мне было так больно, так одиноко и тоскливо, что, не выдержав, заплакала.
До самого утра больше не сомкнула глаз, думая о том, что увидела. Почему так сильно отреагировала на простой сон? А сон ли это был? После последнего такого сна у меня в реальности на руке появилась татушка.
Вспоминала свою жизнь и думала, а так ли важна мне была моя индивидуальность? Так ли нужно было выделяться на фоне других? Может, стоило больше угождать родителям, чтобы они мной гордились? Сдерживать себя, чтобы найти друзей? Быть примерной, чтобы получать хорошие оценки?
Так и не найдя ответы на свои вопросы, вышла из комнаты и пошла умываться. На душе было пусто и холодно. Ничего не хотелось, ничего не желалось. Пришлось буквально силком заставлять себя что-то делать, чтобы не впасть в пучину отчаянья и не закрыться ото всего мира.