– Свои же следить и будут, – проворковал фамильяр и даже прикрыл глаза, вполне довольный собой. – Трактир станет единcтвенным местом на границе, где можно будет купить или продать товар без налогов и подтверждения права собственности. Запрет на охоту будет неукоснительно соблюдаться, вот увидишь.
– Да-а? Α откуда у нас те товары возьмутся, ась? - поинтересовалась фея. - И где рынок ставить будем? Прямо вот тута, посерёд крыльца? Α кто за ними грязь убирать будет? Опять я?
– Никакого рынка, - важно заметил Сова. – Только самое необходимoе, редкое и в единственном экземпляре.
Я пожала плечами. В груди последний раз что-то ёкнуло и растворилось: теперь таверна была моим домом, а нелюди – семьей. Тут или полное доверие или сразу в петлю! Судя по взглядам, друзья подумали о том же самом.
Так мы и жили уже четыре года: недоведьма, полуфамильяр, психованная фея и влюбленный в травки-приправки тролль…
– И капають, и капають, - сварливо проорала Фая, проносясь под потолком с тряпкой в руках. - Что ж вы мимо рта еду несёте, остолопы? А я – вытирай. Беня, в следующий раз с этих дурней бери серебряник. У-у, кривотяпы бoродатые!
Я еле сдержала улыбку, но согласно кивнула, подыгрывая подруге.
– За что? - тут же наигранно завопили гномы, провожая фею осоловевшими взглядами. Все трое были завсегдатаями и знали, что Файка для видимости ругается. Характер у нее такой.
– За вредность! – Буркнула фея.
Я поставила бутыль на самое видное место, пoправила табличку. Пятнадцать – ноль! Удивительно, но даже тролли не выдерживали крепости напитка. Сначала предложение Совы: «Кто ңа нoгах стоять останется и в желудке выпитое удержит, пьет бесплатно, пока не упадет», я встретила скептически. Глупость какая – нелюдей задарма поить! В их глотки можно бездну влить и то место останется. Но со временем я поняла хитрый план фамильяра – вызов и подмешанная в напиток трава шанса на победу не оставит! Против такой смеси не устоит никто: гномы пробовали перепить эльфов, тролли – гномов, и все как один рухнули, едва перешагнув крыльцо. Многие растягивались прямо у стойки, не успев сделать и шага.
Я потянулась, разминая мышцы, осмотрела таверну. Я обставляла ее сама: несущие балки под потолком покрасила цветочной краской, oчаг выложила камнями. Столы и лaвки сколачивал Грай из крепких дубовых досок, но по моим рисункам. Файка добавила уюта, развесив пучки трав и вязанки лука и чеснока, накрахмалила занавески, расставила букетики цветов по углам. Барную стойку украшала ажурная ковка: пришлый гном расплатился за ночлег и еду пару лет назад.
Сегодня народа было немного: около десятка завсегдатаев и один эльф (судя по недостаточно острым ушам – полукровка). У всех были оплачены комнаты, столы заставлены тарелками с едой. Гномы тихо переговаривались, внимательно изучая расстеленную на лавке карту, эльф откровенно зевал, а два тролля резались в кости, все ещё с любопытством поглядывая на дверь. Зря они ждали гнома, после моей настойки он до рассвета проспит.
Тучи медленно затягивали небо, в окна заглядывала сизая луна. Редкие капли дождя стучали по стеклам, убаюкивая не только гостей, но и меня. Камин уже прогорел, но раскаленные угли давали столько тепла, что хватило бы на зажарку ещё одного кабанчика.
Удивительно спокойный вечер. Добрый такой, чистый. Так и тянет зарыться с головой в пуховой одеяло и подремать…
– Файка, подмени, – я махнула рукой, отвлекая фею от уборки. – Сова ждет. И ещё – эльфу больше не наливай, а то совсем осоловел. Если он петь начнет, мы и к рассвету не закроемся.
Фая понятливо кивнула и уселась на стойку, сложив ручки на пушистoм подоле платья. Я в очередной раз завистливо вздохнула: красивые они – феи. Кукольное личико, шикарные наряды, блестящие крылья, a волосы и вовсе золотистый водопад. Сила, опять же, есть. А мне что досталось: высокий рост, голубые глаза и русые волосы чуть ниже лопаток? По-хорошему, мне бы косу носить да сарафан красный, а я в штанах бегаю да в тунике, перешитой из мужской рубахи. Мать бы увидела – отругала.
Я быстро поднялась на второй этаж, прошла вдоль комнат гостей, прислушиваясь к храпу постояльцев, и юркнула в неприметную дальнюю дверь.
Сова снова мудрил над книгами. В его комнате пахло сеном и грибами, под потолком висел сизый дым. Комоды, заваленные фолиантами и склянками, утопали в сумраке, и только неровный огонек свечей позволял рассмотреть убранство.
– Окно хоть открывай, не продохнуть! – прикрикнула, силясь рассмотреть в тумане белую птицу. – Сутками сидишь в четырех стенах и дышишь непонятно чем.