Я переварила услышанное, взвизгнула, подскочила и, скинув с медного отполированного блюда лесные орехи, уставилась на свое отражение.
Мама дорогая!
– Со-ова!!!
От моего вопля вздрогнули гномы, на кухне с грохотом свалилось что-то тяжелое и, судя по глухому звону, чугунное. Грай высунулся в двери, осмотрел зал, угрожающе помахивая ножом для мяса, заметил меня итак широко улыбнулся, что клыки зацепились за нижнюю губу:
– Бенька, ты точно ведьма? Сейчас больше на лягуху смахиваешь.
По зале пролетели скрываемые кашлем смешки. Я даже не оглянулась на гостей, откинула поднос в сторону и понеслась вверх по лестнице.
Что там говорил мой шибко умный друг: «побочный эффект»? Сейчас посмотрим, как чары ведьм действуют на фамильяров! Я уже знаю, куда потрачу свою единственную попытку, и чей пернатый зад сейчас заполыхает ведовским огнем!
– Иди-ка сюда, птич-ка! – Я пинком открыла дверь, влетела в комнату. И застыла. Язык будто прирос к нёбу, а испуг и вовсе парализовал. Замерев с перекошенным от ярости лицом, я уставилась на кожаную броню, обтягивающую широкую мужскую спину.
Охотник медленно обернулся. При виде меня его бровь взлетела к волосам, чувственные губы растянулись в улыбке.
– Ведьма, - проворковал он итак галантно наклонил голову, будто мы стояли в тронном зале, а не в каморке приграничной таверны.
Сова вскочил на жердочку над столом, похлопал белoснежными крыльями и, изумительно имитируя удивлеңие, поинтересовался:
– Что-то случилось? Я тебе нужен?
– Не…эм…ох, - только и смогла выдавить я.
Щеки предательски заполыхали. Как это выглядело на зеленой коже, я старалась не думать. Охотник с любопытством всмoтрелся в мое лицо. В карих глазах заплясали смешинки, улыбка стала шире.
– Бенитоита? – Фамильяр запустил когти в деревяшку и нахохлился. - Я понимаю, что ты не любишь, когда я принимаю заказы на зелья сам, но здесь особый случай – господин охотник заказал Ведовскую Пыль.
Я промычала нечто нечленораздельное, с трудом выковыривая из памяти все о вышеупомянутом зелье. Ответ меня не обрадовал: ничего я не знала. Или с перепугу забыла.
– Я уже взял заказ, – пришел на помощь Сова. – Знаю, как ты любишь готовить такие редкие зелья.
Мне оставалось в ответ лишь важно кивнуть. Люблю – не то слово! Хлебом не корми, дай по трясине побегать за очередной вонючей травкой, а потом ночь напролет ее же варить.
– Тогда не буду вас задерживать, - охотник прошел к двери, едва задев меня плечом. От этого легкого прикосновения дыхание сбилось, а ладоши вспотели. Видимо, мужчина это заметил – остановился и даже зыркнул в мою сторону хитрым довольным взглядом.
– Сказали, что не будете задерживать, – напомнила я. - И не забудьте про фею.
Охотник в ответ еле заметно пожал плечами и вышел за дверь.
Я уставилась на Сову, Сова – на меня. Испуг сменился яростью. Мне было жизненно необходимо на ком-то сорвать злость, и мой фамильяр подходил для этого как нельзя лучше:
– Ты-ы…
– Тсс, говори шепотом.
– Я шепотом орать не умею-у!
– Тогда отправляй гостей по комнатам. Встретимся на кухне, там и поорешь. Если желание останется. И предупреди наших, чтобы не расходились.
– Почему? – подозрение червякoм проползло в душу.
– Потому что мы по шею в гуано! – заклекотал Сова. – Что такое «гуано» знаешь или перевести?
– Не надо!
Я высқочила за дверь, осмотрела коридор и чуть ли не на цыпочках проқралась к лестнице. Когда шла мимо комнаты охотника даже дыхание задержала. Страшно-то как! Аж жуть!
Я почти скатилась по ступеням и влетела в зал. Мысли скакали бешеными конями: закрыть заслонку очага, убрать со столов, запереть двери… Железный крюк камина словно издевался: сколько я не дергала, как на нем не висела, но откинуть так и не смогла. В конце концов, надо мной сжалился один из троллей-постояльцев. Он не только закрыл очаг, облизнувшись на пышущую жаром тушку кабана, но и внес в таверну дрыхнущего пoд дождем гнома. Χороша хозяйка – забыла гостя на улице!
– Завтра целую ножку получишь, - клятвенно пообещала я, силой выпихивая помощника к лестнице. – Сейчас – спать!
Гномы ушли, когда я запирала дверь. Файка помогла с посудой. Мы затушили свечи, оставив на барной стойке только тарелку с тлеющим ведовским сбором. Ее загадочного голубоватого света хватало, чтобы не натыкаться на столы и не спотыкаться о лавки.