Таёжные рассказы
Весомый аргумент
Поселок наш таежный, геологический, сколько в нем в разные времена базировалось геологоразведочных партий, пожалуй, и не сосчитать. В период расцвета геологии численность жителей достигала шести тысяч человек. Геологи – народ молодой, задорный и любознательный. Каждый мечтает сделать свое открытие, словом, романтики, фантазеры-мечтатели.
Тунгусская земля не обозрима в своих просторах, практически до двадцатого века не хоженая и не исследованная, таила и таит в себе массу загадок. Эльдорадо, рай для романтиков и энтузиастов, и они меньше чем за полвека наоткрывали месторождений полезных ископаемых аж на всю таблицу Менделеева. Нашли и не менее значимые находки – окаменелые остатки доисторической флоры и фауны. Почти у каждого местного жителя дома можно увидеть окаменелости доисторических времен. Находки остатков мамонтов в береговых оползнях дело обычное, но у местных особенно ценятся бивни мамонтов, искать их надо сразу после схода снега в свежих оползнях. Хотя это дело весьма опасное.
До прихода русских, местные аборигенные кочевые народы жили родоплеменным строем, занимались оленеводством и охотой. Кочевали по своим родовым угодьям. Что не помешало иностранным купцам первыми устанавливать с коренными жителями обменные отношения и, по рассказам стариков, передаваемым из поколения в поколение, весьма своеобразные по нынешним меркам. Своеобразие этих отношений заключалось в необычной форме обязательств и договоренностей. Купец, добравшись до родового становища того или иного племени, заключал с вождем устный договор. Вождь имел право заказать купцу любой товар в нужных количествах для нормальной зимовки всего племени, но при этом вся добытая пушнина предназначалась только для договорившегося купца. Никаких письменных договоров не заключали, давали друг другу «СЛОВО» и свято его берегли. Как купцам удавалось проходить северным морским путем – одному Богу известно, но в Енисейской губе у них была база-склад. После зимовки, на второй год, уже вверх по Енисею, где волоком, где под парусом доходили к местам становищ, где и обменивали заказанные товары на пушнину.
С приходом русских обстановка резко поменялась, и не только из-за начавшегося проявления элементов крохоборства и обмана, а, в большей степени, в сталкивании двух укладов жизни. Русские охотничьи ватаги предпочитали сами добывать пушного зверя стационарными ловушками и вели оседлый образ жизни, постепенно осваивая все новые и новые удаленные угодья. Не контролируемый промысел со стороны пришлых привел почти к исчезновению соболя на обширных пространствах сибирской тайги. Численность коренных народов тоже стала уменьшаться, а с приходом Советской власти со своей рабоче-крестьянской правдой процесс ускорился.
Так и с геологами романтиками. С началом перестроечных девяностых прекратились шальные заработки. Геология, как элемент народного хозяйства, рухнула, а с ней и огромная масса специалистов осталась не у дел. Профессионалы оказались на грани выживания. Премьер-министр Ельцинского правительства Виктор Черномырдин оказался пророком своего времени, сказав лозунг «Жить будем плохо, но не долго». Так все и получилось. Кто смог, выехали на материк. Кто устроился по котельным и другим присутственным местам. А основная масса мужиков-полевиков тихо спилась и умерла. Лишь единицам удалось удержаться на плаву, как нашим двум героям. Сумели они каким-то чудом получить охотничий участок на далекой таежной речке и планировали начать новую жизнь в качестве охотников промысловиков.
Среди старожилов о речке ходила молва, что прежний хозяин участка по мелким притокам тихо и тайно мыл золото. Но точно не узнаешь, хозяин помер, и не спросишь, так это или нет. Оформили друзья документы, собрали снаряжение, но припозднились. Уже наступила самая поздняя осень. До устья речки по Енисею добрались лодкой, воротом затащили ее на самый угор до весны, чтобы весной не унесло большой водой. Построили зимовье. Участок оказался запущенным, давно не хоженым, избы, какие были, упали, путики заросли и их завалило ветровалом. Все пришлось начинать сначала. А время бежит, не остановишь.
Полетели белые мухи. Скоро начинать промысел. Рельеф сложный, горный, куда попало путик рубить не будешь, поэтому решили следующее – зимовье строить вверх по реке в километрах пятнадцати. И между двумя избами распадками проложить временный путик. Начали рубиться к намеченному месту второго зимовья, а участок-то не знают. Идут по карте. Хочется все осмотреть, везде заглянуть. Проходимы ли уклоны по боковым распадкам, есть ли массивы кедра? Как писал знаменитый русский путешественник Пржевальский Николай Михайлович: «Кедр – это хлеб тайги».