Если есть кедр, значит, угодья будут богаты соболем. Где-то на шестом километре свернули в неприметный распадок. Склоны очень крутые, густо заросли ельником и кедрачом. Дно распадка узкое и каменистое, даже в солнечный день сумрачно и тянет холодом. Соболь такие места не жалует и охотнику здесь делать нечего. Через часа два почти отвесные каменистые стены распадка отступили, стали пологими, и открылась долина. Деревья стояли вольно с мощными ветками с пышной хвоей. По прирусловым террасам появились поляны с яркими пятнами рябины и шиповника. Как будто в другой мир вошел, после сумрака и холода ущелья. Опытный глаз полевиков сразу отметил старые раны – вдоль террас, то тут, то там шурфы и отвалы промытой породы. Уже почти незаметных, заросших травой и мхом.
Значит, не соврали старики, да и выходы коренных кварцевых пород мелкозернистой кристаллической формы – признак самородного золота, заметные по скальным выступам. По характеру отвалов видно, что золото мыли вручную. Сами пробовать не стали – поздно. Вода в ручье по тихим местам уже покрылась первым крепким осенним льдом. Вот-вот ударят морозы. Эту работу решили отложить на следующее лето.
Вернулись в зимовье, достали большую карту. Отыскали свою речку и распадок. Напрямую через водораздельный хребет, в километрах сорока в бассейне более крупной реки еще два года назад работала крупная артель золотодобытчиков. Работала на россыпях, найденных в восьмидесятых годах их геологической партией. Россыпи у водораздела прерывались, и в этом направлении разведка не проводилась. Сложилось мнение, что в северо-восточном направлении золотоносных проявлений нет. А вот смотри, ошиблись. Ну, и слава Богу, места глухие, даже чертом забытые – никто мешать не будет.
На одной из последних отрабатываемых артелью россыпей случился казус. Геологи передали золотодобытчика материалы по россыпи с прогнозом золота сорок килограмм. За промысловый сезон артельщики отработали 70% разведанной площади и намыли двойной план, но для всех неожиданно под самый конец сезона главный инженер прииска решил поменять маркшейдера, ему в пору орден давать, за ударный труд и перевыполнения плана, а тут отставка, странно. Но в таких организациях лодырей и дураков не держат, тем более на должности главного инженера прииска. Главный выписал нового маркшейдера, аж из Магаданской области. Специалиста старой школы. Инженер пожилого возраста, проще, дедушка, приехал к самому шапочному разбору, к завершению сезона. Сезон практически закончен, план перевыполнен, осталось провести зачистку ложа, спустить отстойник, законсервировать на зиму оборудование и все. Зачем нужен новый горный инженер, артельщики недоумевают, сочувствуют своему бывшему начальнику.
В россыпи пласт золотоносного песка залегал глубоко под наносными породами. В метрах пятнадцати, двадцати после вскрытия вдоль всей россыпи образовался карьер, стоит новый инженер на краю и смотрит, как по каменистому дну ползает тяжелый японский бульдозер «Комацу» весом двадцать две тонны, зачищает ложе. Артельщики смотрят со стороны и ухмыляются, что, прежний инженер не мог эту работу доделать? Да ему… как два пальца об асфальт. Нет ведь, дедушка понадобился.
А дедушка на самом деле изучает геологическое строение подстилающих пород ложа, но краем глаза посматривает за работой бульдозериста. Вся местность вокруг изобилует карстовыми образованиями, всего в трех километрах в соседнем распадке течет ручей с ямками в них хариус-белячёк ходит табунками. Неожиданно русло прерывается большим провалом и вся вода обрушивается куда-то в подземное тар-тарары. Ручеёк на поверхности появляется вновь уже за соседним хребтом, как в его верховьях хариус попал, остается загадкой, но уж точно не на лапках уток. Смотрит дедушка, как лежат каменные плиты, плотно ли? Современные инженеры все больше на приборы полагаются. Старые рудознатцы искали золотые карманы по одним, только им известным признакам.
За миллионы лет ветер, вода, микроорганизмы постепенно разрушали горные породы, в том числе и золотоносные, под воздействием водных потоков эти породы смывались вниз и по ходу потока формировали русла ручьев и рек, распадки, лощины, а на их днищах по забоинам и трещинам оседало более тяжелое золото. Затем ручеек или речка по каким-либо причинам меняли русло, уходили в сторону или глубже, размывали русло, образуя прибереговые террасы.