Делегация, как объявил один из секретарей Абдаллаха, отбыла на нефтеперерабатывающий завод компании «Сибпромнефть».
Мафусаил Нилович по лестнице не спускался. Ни с группой, ни после. Ждать его как будто смысла не было. В конце концов, он мог спуститься вниз по одной из служебных лестниц и раствориться в темной сосновой роще.
Лев Александрович немного поколебался и направился в бар.
Он сел за столик в глубине у дальней стены, так, что бы на всякий случай не выпускать из поля зрения часть холла с выходом из гостиницы. По привычке, давно ставшей рефлексом, он сел так, что бы обозревать максимально возможное пространство перед собой.
Ничего заслуживающего внимание в секторе обзора он не наблюдал.
Он лишь на секунду опустил взгляд, чтобы сделать глоток кофе, как вдруг от неожиданности чуть не пролил его на столик. Совсем близко он вдруг услышал знакомый голос.
– Лева, можно к тебе?
Да, наверное, во всем городе только обладательница этого голоса и могла вот так, использовав малейшее ослабление внимания, внезапно оказаться рядом с интересующим ее объектом.
Перед ним стояла солидная полная дама зрелого возраста с чашкой кофе в руках. Владелица лучшего в городе цветочного салона «Белая Орхидея» Оксана Григорьевна Ковальчук. А когда-то, в те времена, которых не было, по оперативной легенде, иорданская журналистка Фатима.
Полковник радостно улыбнулся и встал.
Вот уж кого он, действительно, рад был видеть.
– Что ты тут Лева делаешь? Сто лет тебя не видела… Все охраняешь? – проговорила она, улыбаясь и блестя глазами. – Ну, садись, садись, что ты застыл, как столб, Лева? Конспирацию нарушаешь… Всю квалификацию потерял… – сказала она, осторожно опуская на пластмассовый стул свое большое, обтянутое темно-синим бархатом тело.
– Охраняю! Мышь не проскочит! А ты? Что, на Ближнем Востоке цветов не хватает? Или, наоборот, решила побаловать сибиряков аравийскими розами?
Оксана засмеялась.
– Да, нет, я тут как президент!
– Чего президент? Общества любителей пива? – пытался пошутить Полковник.
– Ассоциации малого и среднего бизнеса, – с достоинством ответила бывшая иорданская журналистка Фатима.
– Ну, ты, Ксанка, даешь! – искренне восхитился Полковник.
– Уже два года, Лева! – с гордостью произнесла президент ассоциации. – Но это не главное.
– А что главное? – заинтересовался Полковник.
– Вот то, что я бабушкой уже стала… – притворно вздохнула Президент ассоциации. – Внучка у меня растет. Вот, что главное.
– Ну, поздравляю! – без притворства произнес Полковник. – Молодец!
– Ну, спасибо! – улыбнулась Оксана Григорьевна. – Внучка, это такая радость, что и словами не передать… Только вот, как подумаю, что я теперь – бабка, ужас прямо охватывает! Подумать только, бабка! Кошмар!
– Ты еще очень ничего бабка, – искренне польстил женщине полковник.
– Да, ла-адно! – махнула полной ладошкой Оксана Григорьевна. – Знаю я! Знаю, как я ничего… В машину уже не вхожу! Кроме денег ни одному мужику ничего от меня не надо! – Оксана Григорьевна погрустнела. – Вот ты-то, Лева, совсем не стареешь… – женщина быстро, но очень внимательно пробежала взглядом по лицу Полковника. – Каким ты был тогда, такой ты и сейчас. Виски только седые… Так они у тебя, вообще-то, и тогда такие были… Эх, Лева, Лева, как вспомню, неужели это мы были? – по-бабьи оперлась она щекой о ладонь.
…Это было двенадцать лет назад на Ближнем Востоке. По заданию Центра они искали секретную лабораторию по производству штамма непонятной болезни под условным названием «Месопотамская лихорадка – А»
Болезнь считалась смертельной. Вирус, ее вызывающий, был неизвестен, и противоядия не имелось. Начиналась болезнь, как обычное респираторное заболевание с легкой температурой, длилась в легкой форме два-три дня, а потом наступало резкое ухудшение самочувствия и смерть в течение нескольких часов.
По полученным данным, лаборатория, производящая вирусы «Месопотамской лихорадки» находилась на Северо-Западе Ирака, хотя уверенности в этом не было. Не ясно было даже, не дезинформация ли все это вообще? Выяснение истинного положения дел и было возложено на них с Оксаной. Он, по легенде – румынский нефтяник, она – иорданская журналистка.
За плотно зашторенными окнами стояла жаркая, черная ближневосточная ночь. Пахло горячим песком. Полынью. Большой пустыней.