Когда уже он шел по мостовой, кольнуло беспокойство за Лидию, оставшуюся на Паддингтонском перроне. Конечно, она бы не пропала в вокзальной толпе – шестеро, а то и семеро молодых джентльменов оспаривали бы право нести ее багаж. Эшер боялся только Исидро.
Каким образом вампиры могут узнать, что кто-то собирает о них данные днем? Может быть, Лидия права и его попросту пытались запугать. Их ведь, наверное, было очень мало – родственников и друзей, оказавшихся настолько проницательными, что предпочли откровенное суеверие удобству «логических объяснений», как это назвал Исидро. И тем не менее…
Двигаясь в тесной толпе по Юстон-роуд, Эшер успокаивал себя тем, что Исидро никоим образом не мог узнать о его двойном возвращении в Оксфорд. «Да, но он может это предположить…»
Эшер встряхнул головой. Кажется, усталость начала сказываться и на его способностях оценивать ситуацию. Не спать в течение тридцати шести часов – невольно начнешь шарахаться от собственной тени. Конечно, он нервничал не потому, что за ним следили, но потому, что за ним могли следить.
Эшер замедлил шаги, рассеянно оглядывая спешащие экипажи и уличную толчею в тусклом свете газовых фонарей. Служащие, продавщицы торопились в направлении подземки, чтобы успеть на следующий поезд, который доставит их домой – в огромные трущобы окраин. Рабочие, жаждущие дешевого ужина и нескольких кружек пива, проталкивались к дверям трактира. В этом обманчивом освещении их лица казались бледнее обычного, но мертвенной белизны неподвижных черт нигде видно не было.
Почему же тогда нарастает это странное чувство тревоги и такое ощущение, что перед глазами маячит слепое пятно?
На перекрестке он перешел на другую сторону Гувер-стрит и двинулся по тротуару, все так же рассеянно озирая грузовики, омнибусы, моторные кебы, вагончики конки с яркими рекламными плакатами. Однако большей частью улица была запружена конными повозками всех видов. Здесь были фургоны, влекомые мохноногими клячами, открытые викторианские экипажи, закрытые коляски, в каких предпочитают ездить доктора, и высокие двухколесные кебы. Бессонница давала себя знать, острота зрения притупилась, вдобавок мешало это мельтешение теней. И все же рискнуть стоило. Транспорт шел густо, но не быстро – иногда лишь какой-нибудь кебмен, хлестнув лошадь, направлял ее в открывшийся на минуту просвет. Что ж, можно попробовать…
Достигнув поворота, ведущего к Колоннаде принца Уэльского, Эшер внезапно сошел с тротуара и кинулся в самую гущу транспорта. Чудом не был сбит пронзительно заржавшей лошадью, вслед полетели проклятия на экзотическом диалекте. «Как это йоркширца занесло в лондонские кебмены?» – поразился он, оскальзываясь на покрытой пометом влажной мостовой и ныряя среди движущихся масс плоти, дерева и железа. Оказавшись на той стороне, обернулся.
В самой середине потока экипажей шарахнулась, заржав, извозчичья лошадь, с визгом затормозил моторный кеб, и Эшеру показалось на секунду, что какая-то тень метнулась в электрическом свете фар.
«Понятно… – подумал он и, отдышавшись, двинулся дальше. – Рискуй и дальше своим бессмертием, мой кровососущий друг…»
Войдя в комнату, он зажег газовый рожок, оставив окно незадернутым. Сбросил пальто, котелок, шарф и открыл саквояж, привезенный еще днем на мотоцикле, ныне надежно укрытом в сарае неподалеку. Полдюжины чистых рубашек, смена белья, бритвенные принадлежности и книги – что еще может потребоваться в Лондоне охотнику за вампирами? Эшер представил на секунду маленький магазинчик на темной улице, специализирующийся на серебряных пулях, осиновых кольях, чесноке, – и усмехнулся. Так, чтобы его было видно через окно с улицы, Эшер подошел к платяному шкафу, нахмурился, как бы ища и не находя чего-то, затем повернулся и вышел из комнаты.
Бесшумно сбежав по лестнице, проскочил кухню (хозяйка успела лишь вздрогнуть и вскинуть глаза на странного жильца) и оказался в узком каменном, испятнанном мхом колодце с ведущими наверх ступенями. Осторожно выпрямившись, взглянул поверх мостовой.
Темная фигура на ночной улице все еще всматривалась в освещенное окно, явно поверив обманному маневру Эшера. Соглядатай стоял неподвижно, почти невидимый в густом мраке между двумя рядами высоких домов. Но даже в смутном падающем из окон свете лицо его поражало мертвенной белизной. Всматриваясь, Эшер затаил дыхание, помня, насколько чуток слух вампиров. Затем моргнул – и темная фигура исчезла.
Полчаса у него ушло на то, чтобы неторопливо распаковать багаж, переодеться и побриться. Это слегка освежило, но все равно спать хотелось смертельно. Возникло даже легкое искушение: взять да и лечь в постель, оставив Исидро стоять в сыром переулке. Однако в этом случае встреча состоялась бы прямо в комнате. Вряд ли дон Симон знаком с легендой, согласно которой вампир может войти в новое жилье лишь с позволения хозяина.