— Я пытался, — сказал он. — Они думают то же, что и ты.
— Возможно, именно так все и было. Простая история, печальный конец.
Фишер медленно кивнул, глядя в окно. Смеркалось, и небо приобрело свинцовый оттенок.
— Похоже, погода портится. Но мне, пожалуй, пора — не хочу ехать через горы в темноте.
— Извини, — сказал я, вставая. — Проделав такую дорогу, ты, наверное, рассчитывал на большее.
— Я хотел услышать независимое мнение, и я его услышал. Жаль, что оно оказалось не таким, на какое я надеялся.
— Все то же самое можно было сказать и по телефону, — улыбнувшись, заметил я. — Как я и говорил.
— Да, я знаю. Но… я был рад тебя повидать, да еще через столько лет. Поболтать о прошлом. Давай не будем больше терять связь.
Я ответил, что да, было приятно встретиться и да, нам следует поддерживать связь, и на этом все закончилось. Мы еще немного поговорили о пустяках, а затем я проводил его до двери и некоторое время смотрел вслед его машине.
После того как она скрылась из вида, я еще немного постоял на улице, хотя и похолодало. У меня было ощущение, словно ко мне на спортплощадке подошел большой мальчик и спросил, не хочу ли я с ними поиграть, а я отказался — из гордости. Похоже, годы не делают нас взрослее.
Я вернулся в дом и вновь уселся за письменный стол. И потратил, возможно, последний нормальный вечер в своей жизни на изучение вида из окна, просто дожидаясь, когда пройдет время.
Иногда я спрашиваю себя, что было бы, если бы я в то утро трудился изо всех сил и Фишеру пришлось бы разговаривать с автоответчиком. Скорее всего, я бы не стал ему перезванивать. Впрочем, не думаю, что это имело бы какое-то значение. Мне кажется, перемены все равно маячили на горизонте и их было не избежать. Я бы с радостью сказал, что ничто их не предвещало, что они свалились на меня неожиданно, но это будет неправдой. Знаки были повсюду. Временами в последние девять месяцев (или гораздо раньше?) я замечал небольшие изменения. Но я старался не обращать на них внимания, продолжать жить, как жил, а посему, когда это случилось, я почувствовал себя так, словно свалился с надежного плота, много лет плывущего по реке, и вдруг обнаружил, что никакой воды подо мной никогда не было, а лежу я навзничь на пыльном поле, где нет ни одного деревца, нет гор, нет вообще ничего, и мне не понять, как я сюда попал оттуда, где находился прежде.
Мое падение, похоже, началось не сразу, оно набирало скорость благодаря мелким подвижкам, еле заметным изменениям. Это началось, по крайней мере, с того часа, как я стоял вечером на веранде своего нового дома, а может быть, за месяцы или годы до того. Но пытаться распутать бесконечный клубок причинно-следственных связей — это все равно что сказать, будто важен не момент, когда на тебя налетела машина, или доля секунды, когда ты, не глядя по сторонам, сошел с тротуара на дорогу, а что твои проблемы начались тогда, когда ты в первый раз легкомысленно отнесся к своей безопасности. Однако в памяти остается мгновение удара. Скрежет и грохот, секунда, когда машина тебя сбивает с ног и будущее перестает для тебя существовать.
Короткое мгновение, когда тебе вдруг становится ясно, что в твоем мире произошли страшные перемены.
Глава 03
Пляж на берегу Тихого океана, полоса песка кажется бесконечной. Почти белая днем, сейчас, в гаснущем свете, она матово-серая. Одинокие следы смыла вода — природа совершила один из множества своих терпеливых актов разрушения. Летом дети проводят здесь выходные, излучая сияние беззаботной юности и слушая оглушительную музыку по своим детским приемникам. Сезонный отстрел детей, увы, не производится, и они продолжают жить своей счастливой, только начавшейся жизнью, производя слишком много шума по всей планете. В четверг, да еще поздней осенью, пляж предоставлен самому себе, если не считать деловито снующих куликов, которые носятся над водой, а их лапки мелькают, точно ноги занятных механических игрушек. Сейчас они закончили дневные дела и улетели в свои постели, а на пляже воцарились тишина и покой.
Примерно в километре от берега расположился симпатичный городок Кэннон-Бич. В нем есть несколько неприметных отелей, но по большей части здесь стоят скромные летние домики не выше двух этажей, каждый на приличном расстоянии от своих соседей. Некоторые похожи на приземистые белые прямоугольники, которые давно пора оштукатурить заново, другие представляют собой более смелые восьмиугольные конструкции из дерева. И ото всех через дюны к песчаному пляжу тянутся потрепанные временем мостки.