— Я люблю тебя, Маркел.
Джевил поежился от прикосновения теплого дыхания, пощекотавшего его ухо. Ему вдруг стало еще теплее и приятнее, он не смог сдержать широкой улыбки. Юноша нащупал руку Тени и чувственно сжал ее своими ослабевшими от усталости пальцами, на что Тень ответил взаимным жестом. Вскоре, сон постепенно смежил веки юноши и погрузился в глубокий сон который Тень охранял не смыкая глаз, уткнувшись лбом в затылок Маркела. Но как только первый луч солнца коснулся земли, его двойник испарился черным дымом, вернувшись обратно в свой темный мир...
Глава 8. Несчастный Случай
Холодный ветер – предвестник ранней зимы – всколыхнул сухие деревья сорвав с них последнюю жухлую листву и бросил под ноги капралу, вошедшему в тень угрюмого замка. Большой сонный зал оживился от металлического лязга адамантитовых сабатонов, и эхо отвечало Фростеру на своем языке. Проходя через начисто очищенные залы и коридоры, Рун удовлетворенно улыбался и от чего-то вспомнил самого себя, как он, будучи новобранцем, волей своего капрала точно так же чистил каждый уголок замка, который из года в год каким-то неведомым образом загрязнялся.
Пройдя наверх, туда, где спали новобранцы, Рун легонько отворил дверь и вошел в комнату на цыпочках, чтобы не разбудить никого прежде, чем капрал начнет свой излюбленный «ритуал» пробуждения. Он заложил за ухо сигарету, взял в руки маленький алый коробок с изображением своей любимой розы и извлек оттуда одну из спичек. Ухмылка поползла по веснушчатым щекам от предвкушения приятных эмоций, что предвидел капрал, после того как спичка начнет гореть.
Рун сдавленно прокашлялся, набрал в легкие побольше воздуха и закричал на всю комнату:
— А ну, подъем, щенки! Кто не успеет одеться пока горит спичка – тот подвергнет наказанию и остальных! Время пошло!
Рун чиркнул спичкой по коробку и с упоением стал наблюдать как новобранцы, подобно потревоженным муравьям, мечутся по комнате. Вытащив из-за уха сигарету, Фростер неторопливо прикурил ее от этой спички и еле удержал себя от того, чтобы инстинктивно не потушить ее пламя. Как только маленький огонек начал неприятно покусывать пальцы, Рун аккуратно перехватил спичку, взявшись за черный уголек и подождал, пока она не прогорит полностью. Руну очень нравилось наблюдать за жизненным циклом огонька на спичке, за его рождением, движением и смертью, которое Фростер отожествлял с жизненным циклом любого из живых существ на земле: рождение, радостное и искрящееся детство, а потом долгий и скучный путь до самой смерти, где пламя, в зависимости от присутствия ветра становится ярче, или тусклее.
Откинув черный уголек, капрал окинул взглядом своих подопечных и довольно ухмыльнулся: на счастье Руна, среди молодых людей был бедолага, сумевший его порадовать.
— Благодарите Райена, ибо из-за этого зеваки вы сейчас падаете на пол и отжимаетесь двадцать раз. Начали!
Рун хлопнул в ладоши и все как один опустились на пол, принявшись выполнять его приказ. Аделаида с Веавином хоть и без труда могли выполнить заданное количество отжиманий, проклинали Кивача за лишнюю нагрузку. Остальным тоже не в радость было выполнять упражнения, которые им не легко давались, но, все же, они не питали негатива к своему брату по несчастью.
— Вы же мои умнички, — с фальшивой слащавой теплотой проговорил Фростер. — А теперь, разминка перед настоящими учениями. Даю вам десять минут.
Рун покинул импровизированные казармы, оставив новобранцев под их собственным присмотром.
Все принялись выполнять, кто что умеет, однако, Маркел подошел к разминке со своим собственным необычным подходом. Представившийся случай он нашел для себя поводом вспомнить былые времена и воспользоваться упражнениями на растяжку, которым его учили в его же театре с еще более юного возраста, а также проверить, насколько свободно он может двигаться в кожаных доспехах, показавшихся ему на первый взгляд тесными. Как только он приступил к своей собственной разминке, все вокруг напрочь позабыли обо всем уставившись на Маркела с открытым ртом: ноги Джевила разъехались в разные стороны и из ровного положения он с легкостью сел на идеальный шпагат.
— Даже не треснули! — вслух рассуждал Маркел. — Вот в каких штанах надо было выступать в тот раз… блаженный Меррот, какой же это был позор!
Маркел наклонялся то к одной ноге, то к другой, плотно прилегая грудью к полу, затем, лег на спину, переместил одну ногу на другую сторону, грациозно перекатился по полу на бок и элегантно встал обратно на ноги. Новобранцы не переставали дивиться его гибкостью, когда Джевил вывернул руки за спиной в неестественное положение и скрутил их замысловатым узлом.