– Оно почему-то не разлагается, хотя уже больше века прошло, – буднично заявил Ви, будто ответив на мысли Этель. – Наверное, это все из-за него.
Ви слабо кивнул на свою руку и перебрал пальцами в воздухе, будто играл на незримых струнах. Кольцо приковало взгляд Этель и поглотило ее мысли. Как отнять Якорь у Ви?
Ви смотрел на нее с затаенной надеждой, точно ожидая чего-то. Этель не смогла вынести этот прямой взгляд и отвернулась к залу, укрытому покрывалом тьмы.
Она сощурилась, всматриваясь в пространство над рядами затертых кресел. Сейчас обивка на них была хоть и потрепанная, но явно не та, что пережила пожар, устроенный Ви. Сейчас о нем вообще мало что напоминало – «Юстина» преобразилась после множества реставраций.
Однако ни один мастер не мог залатать то, что высматривала и не находила Этель.
– В твоих воспоминаниях Изнанка практически лилась сквозь разлом, а сейчас я его не вижу. Что случилось?
Она не посмотрела на Ви, но знала, что он улыбнулся.
– Угадай, – предложил он мягко и нежно. Убийцы так не разговаривают.
– Ты говорил, что разломы способны закрывать только Зрячие, – вспомнила Этель. – Выходит, здесь был кто-то… вроде меня?
Ви долго молчал, и Этель обернулась. Она тут же вздрогнула, когда оказалось, что Ви стоял слишком близко. А она даже не услышала, как он подошел.
– Нет, ты единственная, – сказал Ви ласково и чуть склонил голову набок, точно любуясь девушкой. Потом он будто опомнился, выпрямился и поправил сам себя: – Точнее, первая. Других Зрячих я не встречал в этом театре.
– Тогда куда делся разлом? Они способны затягиваться?
Этель взглядом нащупала совсем свежую расщелину в пространстве. Ви открыл ее, чтобы показать свои способности, и в зале эта прореха между миром и его отражением была единственной.
– Нет, – весело отмел догадку Ви. – Разломы никогда не исчезают сами. Даже на тех людях, которые сумели примириться со своей Изнанкой, они остаются навсегда. Просто наружу ничего не лезет.
Сказав это, он радостно хохотнул. Точь-в-точь ребенок… Только шутки у него не глупые и наивные, а злые.
Этель молчала, пытаясь перебороть страх и отвращение, что червями вились в душе. Подумать только, парень, который казался ей милым и романтичным… обезумевший мертвец. А все ее искорки чувств – всего лишь магнетизм разных полюсов.
Отвергнутая и выкраденная жизнь.
– За годы моего существования разлом сам по себе расширился, – так и не дождавшись верной догадки Этель, Ви сам дал ответ на свою загадку. – Вся территория театра, весь парк – все здесь стоит на естественном разломе.
Сердце ушло в пятки. Пазл, который Этель складывала вслепую, становился все более полным. Только картинка, которая представала перед взором, Этель совсем не нравилась.
Вот почему парк воздвигли всего за ночь. Вот почему не было никаких афиш. «Жерло» – материализованная смесь чувств, что долгие годы питали это место.
Жажда впечатлений. Веселье, перетекающее в страх, а затем – в эйфорию. Адреналин.
– Весь парк – огромная Изнанка, Этель. Истинное видение.
– И оно возникло из-за тебя.
– Я бы так не сказал. Но, может быть, я положил ему начало, – признался Ви и с задумчивым видом приласкал кончиками пальцев один из призрачных алых бутонов. – Честно говоря, не думал, что такое возможно… Но Изнанка этого места сама по себе достаточно сильная. Возможно, однажды разлом здесь все равно бы возник. Я просто удачно ускорил процесс.
– Удачно? – голос сорвался на шепот.
– Парк привлек сюда людей. Благодаря этому я встретил тебя, – Ви с нежностью перевел взгляд на Этель. – Знаешь ли, провести больше века в одиночестве – жестокое наказание. Даже для таких выродков, как я.
– Ты не… – начала Этель, но прикусила язык.
Зубы заболели от того, как сильно Этель их стиснула.
Ви ухмыльнулся, и Этель поняла, что он догадался. Догадался о том, что каким бы монстром ни был, он сумел отвоевать себе кусочек ее сердца. Даже если сделать это удалось лишь благодаря их странной связи.
– Как ты смог уладить юридические вопросы с парком? – перевела тему Этель. Этот вопрос был не столь важным, но все же пришел в затуманенную голову одним из первых.
Ви вопросительно нахмурился, а в его взгляде застыло недоумение. Этель щелкнула языком, ощутив укол стыда. Ви знает о современном мире лишь то, что может услышать или увидеть, не покидая территорию театра. Его знания далеки от идеала и очень поверхностны.