Маска серьезности на лице Ви вдруг треснула, и Этель показалось, что в его глазах задрожали слезы. Однако быстрее, чем она успела разглядеть искреннюю боль, дрожащую в чистом золоте, Ви притянул Этель к себе. Он зарылся пальцами в ее волосы, а щекой прижался к шее девушки.
– Не смей даже думать, будто мне на тебя плевать, – выпалил он, крепче притягивая к себе. Он будто силился вдавить Этель в свое тело, чтобы стать с ней единым целым. – Не смей считать, что, подарив мне половину своей жизни, ничего не получишь, ведь взамен я подарю тебе целую – свою. Я буду жить ради тебя, Этель, и, если потребуется, ради тебя умру.
Она никогда не слышала ничего подобного. Ни одно признание в чувствах, какие она получала еще до аварии, не могли сравниться с тем, что сказал Ви. Этель безоговорочно верила каждому его слову. Она знала, что если примет чувства Ви, он больше никогда ее не покинет. До самой смерти.
Это льстило. Будоражило. Пугало.
Никто и никогда не полюбит Этель так, как это сделал вековой призрак, для которого она стала единственным солнцем. Светом, который Ви уже не надеялся увидеть.
– А как же твой план? Как же справедливый мир, который ты мечтал создать?
Он отстранился, и в желтых глазах Ви Этель увидела счастливый блеск. Даже не потребовалось лгать, чтобы Ви поверил, будто Этель поддерживает его замысел. Он принимал признания за чистую монету, а потому считал, что любовь Этель к нему абсолютна.
Если Этель любит Ви, то любит и поддерживает все, что он делает.
Поняв это, Этель едва не задохнулась от отвращения к себе. Она лгала, а Ви смотрел на нее широко распахнутыми глазами, как на чудо, которого ждал всю жизнь. Он верил ей – единственной, кто его услышал и понял, впервые за бесконечно долгую жизнь. Он надеялся увидеть новый мир и побыть счастливым в нем хоть немного…
– Все будет. Будет ради тебя и меня. Но только, если…
– Я стану твоим Якорем, Ви, – выпалила Этель, больше не смея оттягивать самый жуткий момент в ее жизни.
Она ждала, что он потребует клятв или устроит какой-то ритуал. Но Ви лишь коротко заглянул в ее глаза, а затем впился морозными губами в дрожащие ее, обхватив ладонями мокрые от слез щеки девушки. Она даже не замечала, что плачет.
Поцелуй был жадным и быстрым, как дыхание человека, который только что чуть не утонул, а теперь вынырнул на поверхность. Ви вбирал губы Этель неаккуратно и грубо. Пару раз он случайно укусил ее, но это лишь распалило его.
Этель отвечала на поцелуй, боясь сломать иллюзию своего счастья. Она пыталась не выпускать из головы мысль, что целует призрака, но эта простая истина ускользала каждый раз, когда Ви притягивал девушку все ближе к себе.
«Я не соврала ему, – в какой-то момент с ужасом осознала Этель. – Я действительно люблю Ви».
И когда это случилось, он исчез.
Чужие касания растаяли в воздухе. Близость тела испарилась. Этель открыла глаза и поняла, что на погруженной во мрак сцене сидит одна. И лишь кольцо с камнем из другого мира, лежащее на коленях девушки, напоминало, что все случившееся сном не было.
– Быстрее, – Этель за край футболки схватила Дарена, который вышел из тени кулис на сцену, и потащила за собой. – Нужно найти видимый разлом.
Этель помнила, что весь театр благодаря Ви теперь стоит на огромном разломе, но у этой прорехи не было зримых границ. Этель не понимала, как она устроена, и боялась, что это помешает забросить камень в Изнанку.
Вместе с Дареном они бегом спустились в подвальный тоннель и сломя голову бросились к выходу из театра. Они неслись со всех ног, даже не пытаясь скрыть свое присутствие. Ви исчез, и хоть у Этель не было догадок куда, она понимала – это временно.
– Театр – больше не его клетка. За пределами парка мы не в безопасности, – напомнила Этель, не сбавляя шаг.
– Знаю! Ты сейчас ни разу не успокаиваешь!
– Я просто напоминаю, что нужно шевелиться! Пока камень в нашем мире, никто не в безопасности. Сейчас Ви станет сильнее, чем когда-либо был.
«И все из-за меня», – с горечью подумала Этель.
– Мы это исправим, – заверил Дарен и налег на входную дверь. Та протяжно заскрипела, выпуская Этель и ее союзника под ночное небо.
Дышать сразу стало свободнее, когда в легкие ворвался свежий прохладный воздух. Этель вдохнула его полной грудью и со смешанными чувствами отметила – в ней самой ничего не переменилось.
Она думала, что испытает слабость или головокружение, когда половина ее жизненных лет перейдет к Ви. Но заключенная сделка никак не отпечаталась на девушке. По крайней мере, она не ощущала этого сейчас. По крайней мере, физически.