«Успокойся. Это пруд, а не болото! – напомнила она себе и открыла глаза. – Просто успокойся».
Но слушать глас рассудка оказалось сложнее, чем Этель думала. Ледяная паника сковала тело, когда в мутной воде Этель разглядела руки. Черные, будто обгоревшие, гнилые и раздутые, они тянулись со дна и слегка раскачивались, словно водоросли.
Этель передернуло. Собственное тело отказывалось слушаться и сделало вдох. Легкие заполнились водой, а грудь расплющило от тупой боли. Однако даже муки удушья не смогли привести Этель в чувство и прогнать мерзкую галлюцинацию.
Это все кажется. Кажется. Кажется!
Но эти надежды испарились, когда несколько рук схватили Этель за лодыжку. В глазах темнело, легкие горели, а горло, казалось, сейчас лопнет от заполнившей его воды.
– Забери нас, – пропела вода, но Этель знала, что говорит с ней вовсе не пруд. – Помоги нам! Проведи через разлом!
Она дернула ногой, и мертвые пальцы отпустили. А затем кто-то с силой вытянул ее из воды.
Глава 15
Ронда
– Тебе клубничный, ванильный или шоколадный?
– А? – не расслышала Ронда.
Ааррон разочарованно качнул головой. Сотрудница в желтом форменном фартуке, которая делала молочные коктейли, раздраженно закатила глаза.
– Не задерживайте очередь! – рявкнула она, сверля взглядом Ронду.
– Ванильный, – глухо буркнула та, лишь бы недовольная тетка поскорее отвернулась к блендеру.
– С тобой все в порядке? – Ааррон внимательно заглянул в глаза подруги.
«Нет», – шепнул внутренний голос.
– Да, – соврала Ронда.
Ааррон не поверил. Подозрительно сощурил глаза, в голубизне которых прятались морозные узоры, но ничего не сказал. Его губы изогнулись в натянутой улыбке – Ааррон принял правила игры.
– Как скажешь, – его голос все же выдал досаду, захлестнувшую парня. Однако Ааррон отвернулся быстрее, чем Ронда успела прочесть разочарование в его взгляде.
Свидание.
Громкое слово для вынужденной прогулки. Тем более оба они знали, что на самом деле реальность далека от романтических надежд Ааррона. Он пригласил Ронду, рассчитывая сгладить острые углы и все же направить их отношения в новое, не дружеское русло. Для Ронды же свидание стало платой, которую она внесла за информацию.
К тому же Ронда не сомневалась, Ааррон понимал, почему для прогулки она выбрала именно «Жерло». Догадывалась, что это ее решение огорчило Ааррона, но не могла ничего с собой поделать.
Все ниточки ее расследования сходились в этом парке аттракционов. Прийти сюда на свидание с Аарроном – не самая лучшая затея, но Ронде не терпелось. Было бы глупо не прийти в парк, чтобы попытаться выведать что-нибудь новое. Хотя, казалось, из книг, старых газет и интернета Ронда выжала о «Жерле» и старом театре всю информацию, которая только существовала.
Театр «Юстина» начали строить в восемнадцатом веке, спустя десять лет после зарождения Фирбси. Зданию дали имя жены основателя, но сам театр девушка так и не увидела, умерев от оспы. Ее муж, который и заложил фундамент, окончания работы над своим детищем тоже не дождался – погиб от пули спустя год после смерти жены.
Потом важные господа, на которых ложилась ответственность и управление городом, сменялись слишком быстро. Кто-то пытался достроить театр, кому-то до него не было дела. «Юстину» достроили лишь спустя тридцать лет после того, как был положен ее первый камень.
Ронда, стоя рядом с Аарроном в ожидании молочных коктейлей, обернулась на здание. Посреди яркого и красочного парка аттракционов оно выделялось мрачной скалой. От одного его вида становилось холодно и тоскливо, и даже представлялось с трудом, что когда-то это было дорогое заведение для светских мероприятий и развлечений аристократов.
Однако… Изучив историю театра вдоль и поперек, Ронда не могла вообразить, что это место кому-то приносило радость. Зачатое в боли, оно ее множило: сначала смерть основателей, затем долгое строительство, потом, в девятнадцатом веке, здесь было что-то вроде цирка.
Людям нравилось смотреть, как собачки и кошечки в аляповатых нарядах танцуют и выполняют трюки. Но никто даже не думал, сколько животных погибло от рук жестоких дрессировщиков.
Ронда читала, что в цирк отдавали всех бездомных животных, которых находили на улицах Фирбси. Зверей держали в пристройке, которой сейчас уже не существовало. Горожане называли ее «скотобойней», потому что мертвых собак и кошек оттуда вывозили еженедельно.
Новых животных дрессировать приходилось долго, а обученные умирали слишком быстро. Поэтому эти представления на плаву долго не продержались.