Вариант той же ситуации — в «Аглавене и Селизетте» (1896), где поэт противопоставляет двух женщин, любящих Мелеандра. Жена последнего, Селизетта, простодушна, бесхитростна, чиста. Аглавена отличается от нее яркой красотой, глубоким умом, пониманием сложности человеческих отношений. Здесь, как и в других пьесах Метерлинка этого цикла, рождается непобедимая любовь, любовь между Мелеандром и Аглавеной. Понимая трагическую неодолимость их страсти, Селизетта решает уйти, чтобы любящие могли соединиться. Она бросается с башни. Это — подвиг самоотвержения. Но Селизетта совершает и другой, еще более возвышенный подвиг: она уверяет перед смертью Аглавену и Мелеандра, что падение ее — случайность, что она не помышляла о самоубийстве. Так юная и кроткая Селизетта выдвинулась на роль главной героини, ее бессловесная самоотверженность стала в центр драмы. Возникло своеобразное противоречие: мысли об идеале человека формулирует резонерка Аглавена, но сама она далека от Метерлинкова идеала именно потому, что слишком хорошо даются ей эти формулировки, что она слишком рассудительна и многословна; воплощается же этот идеал в Селизетте, которой умная, сложная Аглавена явно завидует. Аглавена говорит своей подруге и сопернице то самое, что пишет Метерлинк в «Сокровище смиренных», — говорит о бессилии слов, о непосредственном общении душ, которое должно осуществляться помимо речей.
Однако именно Аглавена неспособна на молчание — здесь обнаруживается противоречивость позиции Метерлинка. Аглавена делит беду с самим поэтом: она постоянно говорит о преимуществе молчании, но каждое произнесенное ею слово опровергает ее самое; героиней же становится по-детски простодушная Селизетта, которая не умеет говорить, но зато умеет действовать во имя людей, которых любит. Пленительный образ Селизетты обнаруживает первую трещину в том, казалось, прочном здании, которое возвел Метерлинк в первое десятилетие своего творчества. Селизетта действует активно ради счастья любимого — она бесстрашно идет навстречу смерти, которой так боялись принцесса Мален и Тентажиль. Она еще не решается бросить вызов несправедливой судьбе. Это сделает несколько лет спустя родная сестра ее, Ариана.
Обращение Метерлинка к образу Синей Бороды знаменовало окончание первого периода его творчества. Интересно, что период этот начался с обработки сказки братьев Гримм о принцессе Мален, окончился же он обработкой сказки Перро. В сказку Гриммов «Девица Мален» драматург ввел только одни дополнительный персонаж — королеву Анну, олицетворявшую злой и неодолимый рок. В сказку Перро Метерлинк тоже ввел дополнительный персонаж — Ариану, победившую судьбу. Теперь злой рок олицетворяется в образе Синей Бороды. Но рок не всесилен — Ариана поднимает бунт против него, она отпирает золотым ключом запретную дверь, и, когда Синяя Борода, обнаружив нарушение запрета, говорит ей: «Вы теряете счастье, которое я вам уготовал», — Ариана произносит: «Счастье, которое я ищу, не может жить во мраке». Счастье для Арианы — это познание, для нее нет и не может быть запретов. Проникая в подземелье, где томятся несчастные жены тирана, Ариана освобождает их. У несчастных и покорных жен знакомые нам имена: Селизетта, Игрена, Мелисанда… Это их пытается спасти героическая Ариана. Но нет, спасти их нельзя: им уж не нужна ни свобода, ни истина — они стали духовными рабынями. Метерлинк писал об этом несколько позднее в книге «Сокровенный храм», утверждая, что в человеке исстари живет инстинкт роковой неизбежности.
Книга «Сокровенный храм» (1902) — обобщенное выражение новой философской позиции Метерлинка, который за несколько лет прошел немалый путь. Он нашел в себе мужество решительно порвать с прошлым. Теперь перед нами новый Метерлинк — мыслитель и поэт, стремящийся преодолеть мистику и пессимизм, воспевающий активность, борьбу, познание.
Поворот этот совершился под влиянием роста революционного движения Бельгии и связан с тем, что Метерлинк сблизился с социалистическими кругами своей родины. А. В. Луначарский писал в 1903 году: «Чем объяснить этот, по-видимому, неожиданный поворот в идее Метерлинка, этот призыв к борьбе, социальному творчеству, эту вражду к бесплодному идеализму? Конечно, это объясняется средой, в которой пришлось жить нашему поэту. Бельгия живет бурной и прекрасной общественной жизнью, нигде в Европе новые силы не достигли такой зрелости и не развернулись с такой полнотой…»[12]. Мы видели, как в идеях и творчестве раннего Метерлинка исподволь готовился перелом, обусловленный никогда не изменявшим поэту вниманием и сочувствием к людям.
12