"Они?"
«Арабы. Это, очевидно, их грязная работа».
«Почему ты так говоришь?»
«Она была изрезана, не так ли? Араб любит лезвие».
«Вы сказали арабы», — сказал Дэниел. «Во множественном числе. Есть ли для этого причина?»
«Просто будьте логичны», — сказал Шлезингер. «Это их стиль, менталитет толпы.
Нападают на беззащитных, калечат их. Это было обычным делом до вашего времени — Хеврон, Кфар-Эцион, беспорядки у Яффских ворот. Женщин и детей убивали, как овец. Проклятые британцы стояли и позволяли этому происходить. Помню, как однажды — в конце 47-го — они арестовали четверых наших парней и передали их толпе у Дамасских ворот. Арабы разорвали их на части. Как шакалы. Не осталось ничего, что можно было бы захоронить».
Лицо Шлезингера стало ястребиным, глаза сузились до узких щелей, рот под усами стал тонкогубым и мрачным.
«Хочешь решить эту проблему, сынок? Постучи в двери в Восточном Иерусалиме».
Дэниел закрыл блокнот. «Еще одно, адони ».
"Да?"
«Вы сказали, что живете на Френч-Хилл».
«Это верно. Прямо по дороге».
«Это в пешей доступности от маршрута вашего патрулирования».
"Правильный."
«И по вашим собственным словам, вы сильный ходок. Тем не менее, вы водите свою машину и паркуете ее на улице Черчилля».
Шлезингер бросил на него каменный взгляд.
«Иногда, когда я заканчиваю, — сказал он, — я не готов идти домой. Я еду».
«Где-нибудь конкретно?»
«Тут и там. Что-то не так, Пакад?» — гортанные звуки старика были резкими от негодования.
«Ничего», — сказал Дэниел, но про себя подумал: Бен Адам Афор , Кармелла Гадиш ахнула, когда ее нашли. Серый человек. Три еле слышных слова, вырывающихся из окровавленных губ. Затем потеря сознания, погружение в кому. Смерть.
Бен Адам Афор . Слабая крупица информации, возможно, не более чем бред. Но это было самое близкое, что у них было к доказательствам, и, как таковое, приобрело ауру значимости. Серый человек . Они потратили на это дни. Псевдоним или какой-то код преступного мира? Цвет одежды слэшера? Болезненный цвет лица? Что-то характерологическое?
Или преклонный возраст?
Он посмотрел на Шлезингера, ободряюще улыбнулся. Белые волосы и усы.
Небесно-голубые глаза, окаймленные серым кольцом. Белые, светло-голубые. Ночью все это могло выглядеть одинаково. Серые . Казалось безумием, почти еретическим думать, что старый Пальмахи делает что-то подобное. И он сам указал Лауферу на несоответствия между этой смертью и пятью другими. Но никто не знает.
Шлезингер начал патрулировать Скопус вскоре после последнего убийства Серого Человека. Тринадцать лет в одном районе, а потом внезапный переезд. Возможно, была какая-то связь, что-то косвенное, чего он еще не уловил. Он решил изучить прошлое старика.
«Я боролся за этот город, — раздраженно говорил Шлезингер. — Сломал себе задницу.
Можно подумать, я заслуживаю лучшего обращения, чем если бы со мной обращались как с подозреваемым».
Дэниел задумался, настолько ли прозрачны его мысли, посмотрел на Шлезингера и решил, что старик слишком обидчив.
«Никто тебя ни в чем не подозревает, адони », — успокаивал он. «Я просто поддался любопытству — профессиональная опасность».
Шлезингер нахмурился и спросил, может ли он пойти.
«Конечно, и спасибо за ваше время. Я попрошу офицеров отвести вас обратно в вашу машину».
«Я могу нормально ходить».
«Я уверен, что вы можете это сделать, но правила предписывают иное».
Пока старик бормотал о бюрократах и волоките, он подозвал полицейских, велел одному из них проводить его до сине-белой машины, а другого отвел в сторону.
«Посмотри на его машину, Амнон. Ничего подробного, просто небрежный взгляд.
Сообщите ему, что карабин нужно хранить в багажнике, и положите его туда сами.
Когда вы это сделаете, проверьте багажник».
«На что конкретно обратить внимание?»
«Что-нибудь необычное. Постарайтесь, чтобы это было непринужденно — не показывайте, что вы делаете».
Офицер посмотрел на удаляющуюся фигуру Шлезингера.
«Он подозреваемый?»
«Мы работаем тщательно. Он живет на Френч-Хилл. Проводите его к вышкам и вызовите по радио еще двух человек. Пусть они принесут металлоискатель, а вы вчетвером спуститесь туда и проведите сетку осмотра склона со стороны пустыни.
Сосредоточьтесь на непосредственной близости за хребтом — радиуса в два километра должно быть достаточно. Ищите следы, кровь, человеческие отходы, обертки от еды».
«Что-нибудь необычное».
«Именно так. И никаких пустых разговоров. Руководство хочет, чтобы это замалчивалось».
Офицер кивнул и ушел, поговорил со Шлезингером и проводил его до машины. Сине-белая машина уехала, а вскоре за ней последовал технический фургон.