«Вам семьдесят лет, мистер Шлезингер», — объяснил один из них, прежде чем откинуться на спинку кресла с самодовольной ухмылкой на лице. Как будто это все решило.
Активный метаболизм, заявил другой. «Будь благодарен, что ты такой активный, как ты есть, адони ». Еще один слушал с явным сочувствием, вселяя в него надежды, а затем разбивая их, предлагая ему посетить психиатрический факультет в Хадассе. Что только иллюстрировало, что этот человек был просто еще одним идиотом на государственной службе — грызло его в животе, а не в голове. Он поклялся прекратить все дела с клиникой и найти себе частного врача, черт возьми. Кто-то, кто мог понять, каково это — чувствовать себя голодающим среди изобилия, кто мог оценить бездонную боль, которая мучила его с тех пор, как американцы обнаружили его, едва дышащий скелет, безвольно лежащий на куче вонючих, сломанных трупов...
Хватит, дурак . Древняя история. Теперь ты свободен. Солдат. Человек у власти, вооруженный и властный. Удостоенный чести патрулировать прекраснейший из городов в прекраснейший из часов. Наблюдать, как она просыпается, окутанная лавандовым и алым светом, словно принцесса, встающая с кровати, укрытой шелковым балдахином...
Шлезингер-поэт.
Он сделал глубокий вдох, наполнил ноздри резким ароматом иерусалимской сосны и отвернулся от надвигающегося силуэта больницы.
Медленно выдохнув, он посмотрел на круто спускающиеся террасы Вади-эль-Джоза, на вид с юго-запада, тот, который он всегда приберегал напоследок: Старый город, подсвеченный янтарем, башни и зубчатые стены, прострочившие огненно-цветную кромку на чистом черном небе. За стенами — слабые теневые контуры куполов, шпилей, колоколен и минаретов. На южном конце — вертикальный выступ Цитадели. Доминирующее на севере плато Харам эш-Шариф, на котором стояла Великая мечеть Скалы, ее золотой купол отливал розовым в полумраке, уютно расположилось внутри спящего города, словно брошь, уложенная в серый бархат.
Погруженный в такую красоту, как он мог думать о своем животе? И все же боль усилилась, участилась, обрела собственный пульс.
Разозлившись, он ускорил шаг и перешел дорогу. Прямо у асфальта был неглубокий овраг, ведущий к пустым полям, которые предвосхищали вади. Он небрежно провел фонариком по знакомой местности. Те же проклятые контуры, те же проклятые тени. Это оливковое дерево, этот ряд пограничных камней. Ржавый заброшенный водонагреватель, который простоял там месяцами, блеск битого стекла, резкий запах овечьего навоза...
И еще кое-что.
Продолговатая форма, около полутора метров в длину, втиснутая в террасу
карман около вершины северной стены оврага. Лежит неподвижно у основания оливкового деревца. Неподвижно. Бомба? Его инстинктивный ответ был нет — она выглядела слишком мягкой. Но нельзя быть слишком осторожным.
Пока он обдумывал варианты, его рука начала двигаться, как будто по собственной воле, проводя лучом фонарика по фигуре. Вверх и вниз, вперед и назад. Это было определенно что-то новое. Полосатая? Нет, два тона ткани.
Тьма над светом. Одеяло над простыней. Саван. Блестящая влага и темнота по краям.
Свет продолжал омывать овраг. Ничего. Никого. Он подумал позвать на помощь, но решил, что это будет излишним паникёрством. Лучше сначала проверить.
Карабин в руке, он медленно подошел к краю оврага, начал спускаться, затем остановился, ноги внезапно налились свинцом. Задыхаясь. Усталый. Чувствуя свой возраст.
Поразмыслив еще немного, он отругал себя: Молочный сопля . Куча одеял превратит тебя в желе? Наверное, ничего.
Он возобновил спуск, зигзагообразно двигаясь к фигуре, вытянув свободную руку горизонтально в попытке сохранить равновесие. Останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы направить фонарик. Глаза радара. Уши настроены на инопланетные звуки.
Готовность в любой момент выключить свет и перевести М-1 в боевое положение.
Но ничто не двигалось; тишина оставалась нетронутой. Только он и форма. Чужая форма.
Когда он опустился еще ниже, земля резко пошла вниз. Он споткнулся, поборол равновесие, уперся пятками и остался стоять. Хорошо. Очень хорошо для старика. Активный обмен веществ...
Он был почти там, всего в нескольких футах. Стоп . Проверьте область на наличие других посторонних фигур. Намек на движение. Ничего. Подождите. Продолжайте. Внимательно посмотрите. Избегайте этой кучи навоза. Обойдите панически разбросанных блестящих черных жуков. Крошечные черные ножки, бегущие по комкам навоза. На что-то бледное. Что-то, выступающее из простыни. Бледные ромбы.