Руби тут же почувствовала внезапный приступ тошноты и нехватки воздуха и довольно жёстко высвободилась из материнских пут. Она плакала. Не от осознания близкого конца или скорби по собственной жизни, а от злости, которая долгими месяцами захватывала её в свои сети. Беспочвенная злость и глупая обида на весь мир, отдающая глухими ударами в висках.
Люди – странные существа, они начинают ценить вещи лишь на пороге их невозврата, но Руби Барлоу, так страстно желавшая выделяться среди прочей посредственности, решила для себя, что это не конец, а новое начало. Новая маленькая жизнь. Прошлая прервалась с вынесением окончательного вердикта о заболевании, но новая началась тогда же.
Во взгляде девушки появилась некоторая искорка гнева и дикости, доктор, сидящий напротив неё, с легкостью сравнил бы его с взглядом разъяренного льва, накинувшегося на добычу. Жестокость читалась в нервных движениях Руби, когда та скинула руку убитой горем матери со своего плеча и резко поднялась. Жестокость читалась в её движениях, когда она рывком открыла кран с ледяной водой и наклонилась над раковиной, стоящей возле входной двери.
Через висящее над раковиной зеркало Руби взглянула на худую женщину, у которой начиналась истерика, и крепкого доктора, который подскочил и принялся успокаивать ее.
Удивительные люди эти доктора. На его месте сейчас мог сидеть такой, который бы еще и голос повысил на и без того ошарашенную женщину, но этот вел себя как истинный джентльмен и тщательно пытался уговорить мать пациентки не лить слезы. Наверное, и он начал выходить из себя, подобно Руби, но держался из последних сил, стараясь сохранять профессиональную выдержку. От прошлого оптимизма не осталось и следа.
Девушку передёрнуло от развернувшейся перед ней сцены. На Руби нахлынула волна горького раздражения, оттого, что фраза «Слезами делу не поможешь» отлично бы подошла этой ситуации. Не озвучила она её лишь потому, что пожалела чувства матери. Удивительно, как известие о скорой смерти может изменить человека. Тот уже не боится быть с кем-то жестоким или наглым, хотя, впрочем, следовало бы как раз не бояться быть чувствительным. Чуткость Барлоу таяла на глазах, на ее место приходили злость и раздражение. В первую очередь на себя.
– Скажите ей правду, – произнесла девушка, не оборачиваясь. – И не жалейте её. Может, она всё это заслужила. Может, она была плохой матерью.
Пытаясь не обращать внимание на мгновенно воцарившуюся тишину, связанную с ошеломлением, а после – на вновь режущие слух рыдания женщины, Руби вышла из кабинета, нарочито громко хлопнув дверью.
Она прислонилась спиной к ледяной стене, пытаясь устоять на трясущихся ногах. Сохранять самообладание всегда было трудно, а сейчас в особенности. Время не для глупых воплей и скитаний по длинным коридорам разбитой души.
«Всё равно ты размазня», – пронеслось в голове, и Барлоу резко тряхнула головой так, что та закружилась, и сжала дрожащие руки в кулаки.
Девушка быстро спустилась на лифте на первый этаж, взяла из гардероба куртку и, накинув её на плечи, вышла на улицу, в прохладу поздней зимы. Легкие тут же приняли свежий, чуть морозный воздух, смешавшийся с еле ощутимым запахом бензина только что промчавшейся мимо машины «Скорой помощи». Кажется, смерть забрала еще одну жизнь.
На улице начинало темнеть, и в воздухе кружились мелкие крупинки снега, мягко опускаясь на землю. Стоял самый конец февраля, снег в Лоуренсе выпадал довольно редко, но этот год решил порадовать жителей поздними осадками. Легко сравнивать человека с каплями дождя или снежинками: либо прямой и неотвратимый путь к концу, либо виляющая траектория до пункта назначения. Исход один, различны лишь пути, ведущие к нему. Земля же, в свою очередь, приберет к рукам всех страждущих найти вечный покой, становясь последним пристанищем.
Руби Барлоу, стоявшая на крыльце госпиталя, отчаянно боролась с мыслью кинуться под машину, закричать что есть мочи или вскрыть вены любым осколком, испачкав только выпавший снег красными пятнами. Но вместо всего этого она лишь прикрыла глаза, подняла голову к небу и прошептала:
– Ты чёртов засранец.
Девушка знала, что её слова дойдут до адресата.
Глубоко вдохнув через нос и медленно выдохнув через рот, она сошла со ступенек. Ярость хотелось вытеснить из тела, заместив ее легким блаженством.
Впереди несколько недель, месяцев, лет, кто знает? Достаточно времени, чтобы создать целый мир, пусть и в своей голове, чтобы свыкнуться с ним, совершить что-то невероятное, съездить в чёртов Голливуд, прыгнуть с парашютом, набить пару татуировок или прочитать кучу новых книг. Достаточно времени, чтобы пожить, ничего не откладывая на потом, наслаждаясь каждой минутой. Достаточно времени, чтобы не бегать в суматохе по больницам, проходя десятки процедур и упуская самое важное.