Смерть – это красиво. Красиво закрывать глаза и вспоминать все счастливые события, постепенно спускаясь по ступенькам во мрак. Красиво прощаться. Красиво держать руку любимого человека и произносить избитые фразы трясущимися от боли губами. Красиво прыгать с крыши или выходить из окна, оставляя на столе душещипательную записку. Красиво лежать в ванне, наполненной горячей водой, и глядеть на располосованные ножом руки, из которых вытекает кровь, оставляя на водной глади кошмарные узоры. Красиво накидывать петлю на шею и делать последний рывок. Смерть – это красиво.
Поэтому Рак выбрал её. Все говорят, что болезнь приходит к отчаявшимся людям, как мотивация, как показатель неминуемого, чтобы человек вновь начал бороться. Руби Барлоу считала, что Рак выбрал её, потому что знал, что нужен ей. Рак мог сподвигнуть девушку сделать нечто безумное, невероятное, потрясающее. Рак мог спасти её, но всё же дать умереть.
«Сколько человек будет плакать, когда ты умрёшь?» – пронеслось в голове.
«Насколько фальшивыми будут их слова, их слёзы?»
«Как быстро они забудут?»
«Повесят ли в школе плакаты о том, что стоит ценить свою жизнь?»
Руби засмеялась и вытащила онемевшими пальцами новую сигарету. Пламя зажигалки лизнуло кончик, и в воздух поднялось серое облачко дыма. В замёрзшие легкие резко ударил воздух, пропитанный ментолом.
Бездыханное маленькое тело запихивают в деревянный ящик. Обычно в такие дни небо плачет, поливая своими слезами прохожих и кучку людей, столпившихся у свежевскопанной могилы. Бездыханное маленькое тело в последние дни своего физического существования должно проводить в клетке под толщей земли. Вся жизнь в клетке. Вся жизнь, насыщенная мгновениями радости или её фикцией, жизнь, в которой все стремятся познать то, что в принципе познать невозможно. Тело в клетке, мысли в клетке, душа в клетке, и всё умирает!
…Визг колёс на сыром асфальте и звук клаксона, разрезающий, будто острым ножом, тишину. Руби, не оборачиваясь, чтобы не наткнуться на свирепый взгляд водителя, рванула вперёд, преодолевая оставшуюся часть дороги, которую чуть освещал красный сигнал светофора.
Девушка вскочила на тротуар и, не сдержавшись, широко улыбнулась самой себе, краем глаза поймав удивленные взгляды прохожих. Наверняка фантазии тех хватило лишь на мысль о том, что девушка решила броситься под колёса или была не в себе. Зачастую людей, которые не дорожат своей жизнью, называют безумцами, но истина в том, что настоящие безумцы те, кто чересчур зациклен на собственной безопасности, и Руби начала осознавать это еще в раннем возрасте.
Девушка, продолжавшая стоять на месте, выглядела куда более дико и пугающе, чем могла вообразить. Темные круги под глазами, безумная улыбка на тонких искусанных губах, легкая корочка льда от слёз на острых скулах, сигарета, зажатая между средним и указательным пальцами, и звонкий смех, поднимающийся откуда-то из глубины.
Люди, проходившие мимо, ускорялись, пытались не оборачиваться, но не могли удержаться от манящей возможности взглянуть на странную девушку издалека. А Руби смеялась лишь сильнее, уже не различая, что на самом деле забавно, а что жутко.
Смех, переходивший в вопли от боли. Смех на грани опустошающего отчаяния.
Мимо прошел молодой мужчина в кожаной куртке на меху. Она не была застегнута, под ней виднелся черный свитер и легкий шарф на шее. Замшевые ботинки мужчины ступили по асфальту рядом с Барлоу, и та успела заглянуть ему в лицо. Карие глаза с золотистыми крапинками, коротко стриженные волосы, ровная щетина, чуть пухлые губы и широкие брови, слегка выгибающиеся в верхней точке. Он выглядел ухоженно, богато и даже аристократично, и Руби была полна уверенности, что и манеры его столь же хороши, как и внешний вид. Наверняка этот мужчина пользовался большим успехом у женщин.
Внезапно в голове девушки возникла мысль, которая в ту же секунду превратилась в острую стрелу и с неимоверной болью вонзилась в сердце.
«Интересно, отец был таким же?»
Молния сверкнула среди темного неба, но через мгновение тучи разошлись, уступая место простому сероватому полотну. В душе девушки всё вновь вернулось на свои места.
Она ругала себя за то, что так неосторожно ведет себя на улице. Лоуренс был слишком мал, многие люди знали друг друга в лицо, и кто угодно мог бы счесть её совершенно неадекватной.