— Хватит из меня дуру делать! — возмутилась Ермакова. — Когда такой мерзавец, как Воронцов, поливает тебя грязью, а через минуту бухается на колени и просит не погубить, это не может быть просто так.
— Может, совесть проснулась? — предположила я.
— Ты сказала! — хмыкнула Александра Федоровна.
— Согласна, это я погорячилась, — вынуждена была признать я и тут же выдвинула новую версию: — А может, ему было откровение свыше?
— Да-да! Причем господь бог говорил по сотовому! — язвительно заявила Ермакова и уже чуть ли не взмолилась: — Да скажите мне, что вы натворили, чтобы я знала, к чему готовиться!
— Анечка! Не надо волноваться! — принялась уговаривать ее Ковалева. — Сейчас я тебе пустырничку дам.
— Да я этой травой скоро от пяток до макушки обрасту, а летом еще и цвести буду! — не унималась Ермакова.
— Тогда валерьяны, — предложила ей Александра Федоровна и получила в ответ взгляд затравленного зверя.
Поняв, что пора вмешаться, я сказала:
— Анна! Мы обеспечили вам возможность спокойно работать. Более того, одно ваше слово, и ни Воронцова, ни Лукьяновой завтра же в театре не будет. Он уйдет добровольно, а она… Думаю, она поймет, что ей лучше последовать его примеру, а не доводить до того, что ее вышибут. А это, можете мне поверить, непременно произойдет.
Ермакова застыла, уставившись на меня, и я с самым серьезным видом покивала головой.
— Я даже не знаю, что на это сказать, — растерянно произнесла она.
— Я понимаю, что для человека с совестью очень трудно принимать подобные решения даже в отношении людей, которые причинили ему много зла, но вы подумайте, время есть. А сейчас, полагаю, нам всем самое время пообедать, потом оформить на меня доверенность на машину, ну и вам, Анна, отдохнуть — у вас же вечером спектакль. Кстати, что сегодня играете?
— Бланш Дюбуа. «Трамвай «Желание»» Теннесси Уильямса, — ответила мне вместо нее Александра Федоровна. — Только вы уж обедайте без меня — у меня еще дел полно. А место в зале я тебе, Женя, обеспечу.
— Спасибо, не надо — мое место за кулисами, поближе к Анне, — отказалась я. — Да мне и там все будет отлично видно.
Ковалева ушла, и я попросила Ермакову:
— Давайте в виде исключения пообедаем полноценно? А то очень есть хочется, а до ужина еще далеко.
— Да, я со своими диетами не очень приятный компаньон, — согласилась она. — Но почему бы мне не устроить себе загрузочный день в честь праздника освобождения от Воронцова? Давайте пообедаем в Доме кино? Там на четвертом этаже есть очень неплохой ресторан. Как вам такая идея?
Еще бы я не была согласна!
Купив по дороге в газетном киоске бланк доверенности, мы с ней приехали в ресторан, сделали заказ, и, пока мы его ждали, Ермакова заполняла доверенность, а я глазела по сторонам. К сожалению, никого из звезд кино первой величины я там не увидела, зато звездюшки, пришедшие в надежде как раз с ними и познакомиться, наличествовали во множестве, но кому же они интересны? Только не мне.
Когда мы ехали из ресторана в театр, за рулем сидела уже я. В гримерке Ермаковой я напрямую спросила:
— Анна! Я понимаю, что вам надо готовиться к спектаклю, поэтому прямо скажите, что я должна сделать, чтобы вам не мешать? Я могу уйти к Александре Федоровне и мешать ей.
— Не обижайтесь, Женя, но вам лучше именно так и поступить. Роль сложная, и мне действительно нужно собраться и настроиться, — не стала лукавить Анна. — Тем более что мне здесь ничего не грозит.
Я поднялась к Ковалевой, которая тоже оказалась занята, но творческие муки ее не терзали, так что с ней можно было, по крайней мере, разговаривать.
— Какие новости? — поинтересовалась я.
— Все в полнейшем недоумении и растерянности. По углам шепчутся, что Воронцов сошел с ума, но мы вне подозрений. И он, и Дашка ушли сразу же после репетиции. Оба — в крайне расстроенных чувствах, потому что крупно поскандалили. В первый раз! — конспиративным шепотом сообщила она и восторженно заключила: — Да! Лихо мы его размазали!
От нечего делать я, бродя между стойками, стала рассматривать театральные костюмы, особенно средневековые, и увлеклась этим настолько, что Ковалевой пришлось напомнить мне о скором начале спектакля, и я спустилась вниз. Понимая, что Анна будет выходить на сцену и уходить с нее то в одну, то в другую кулису, я обследовала пространство за сценой, чтобы вовремя сориентироваться и встретить Ермакову. Конечно, вероятность того, что с ней во время спектакля может что-то случиться, была очень невелика, но береженого, как известно… И так далее. Определившись на местности, я вернулась к ее гримерке и осторожно заглянула, но, увидев отрешенный взгляд Анны, предпочла потихоньку подождать ее в коридоре.