БРОДЯГА (в зал).
Прежде, чем мы вернемся к рассказу об удивительных событиях, случившихся в трактире «Итака», я должна кое-кого вам представить. Будьте внимательны, друзья мои. Всё, что вы сейчас услышите, не является плодом воображения автора пьесы, отнюдь. Всё это известно уже без малого двести лет, хотя серьезные господа утверждают, что так называемые альтернативные версии жизни наших героев, являются частью конспирологических теорий. Теорий, которыми серьёзные люди, тем более, ученые историки, не интересуются. Но мы-то с вами к серьезным людям не относимся, правда? И учеными не считаемся, так ведь? А значит, мы имеем право принять эти теории за чистую монету. Что мы сейчас и сделаем, едва услышим их от заинтересованных лиц. Итак (обращается к сидящим мужчинам), прошу вас, господа. (Нею). Вам первое слово, господин учитель.
Ней встаёт.
НЕЙ (бесстрастно, глядя поверх голов).
Меня зову Мишель Ней. Я — маршал Франции, герцог Эльхинген, князь Москворецкий. Последний титул мне был пожалован после сражения под Москвой — на Бородинском поле. Император Наполеон называл меня «храбрейший из храбрых». В пятнадцатом году, когда император бежал с острова Эльба, Ней^обещал Людовику XVIII привести Наполеона живым или мёртвым, но перешёл на сторону Наполеона. При Ватерлоо командовал корпусом, сражался до конца, был арестован и сразу же приговорен королевским правительством к смертной казни. (Пауза). Седьмого декабря пятнадцатого года меня расстреляли как государственного изменника. Перед смертью был удостоен особой милости — мне позволили командовать собственным расстрелом. (Пауза). Такова официальная версия событий. Правдива ли она? (Пожимает плечами). Не знаю. Может быть, правдива, но может быть, и не совсем. Потому что на самом деле (Катарине, уже другим тоном), на самом деле казнь представляла собою искусную инсценировку. Я не был расстрелян — старые друзья помогли мне бежать. Они же и переправили в Америку. Благословенную землю. Настоящие Елисейские поля, острова блаженных. Если, разумеется, таких старых грешников, как я, можно считать блаженными. Отныне я — да, по-прежнему, Ней, старина Ней. Но не француз Мишель Ней — маршал Франции и государственный изменник, а англичанин Питер Стюарт Ней — скромный школьный учитель истории. Дикси, господа.
БРОДЯГА. Кто-нибудь хочет дополнить то, что сказал господин учитель? Нет? (Нею). Прекрасно, вы можете сесть.
Ней садится.
(Томскому). Вам слово, господин странник.
Томский встает.
ТОМСКИЙ (так же бесстрастно, как до него — Ней).
Позвольте представиться — Романов-Голштейн-Готторпский Александр Павлович, император Всероссийский. Мой верный народ наградил меня прозвищем Александр Благословенный — в благодарность за избавление от иноземной напасти в двенадцатом году. (Катарине). Под иноземной напастью подразумевается французское нашествие. (В зал). В ноябре двадцать пятого года я отправился с женою в Таганрог, в дороге простудился и внезапно скончался — от вызванной простудой болезни легких, в доме таганрогского градоначальника Папкова. (Пауза). Такова официальная версия моей смерти. (Пауза). Действительность была иной. Со временем, меня всё чаще стало посещать чувство вины за смерть отца, императора Павла. Слухи объявляли меня причастным к заговору против него и даже называли главным организатором заговора, отцеубийцей. И, хотя я не мог ни участвовать в этом преступлении, ни даже знать о нем, со временем я понял: моё поведение в этом смысле было предосудительным. Я ведь даже не пытался наказать цареубийц. В конце концов, я понял, что должен чем-то искупить свою вину — истинную или ошибочную. И я решил удалиться от дел управления империей. Но, чтобы не вызвать в стране смуту, сделать это тайно. В столицу был доставлен закрытый гроб, якобы с моим телом. На самом деле, в гробу находилось тело фельдъегеря Маскова, погибшего на моих глазах от несчастного случая. Масков был очень похож на меня — ростом и фигурой. Его-то и захоронили в Петропавловском соборе. Я же продолжил свою жизнь под именем Феодора Кузьмича Томского, странствуя по святым местам и монастырям, умерщвляя плоть, проводя время в молитвах и посте. И вот ныне, как видите, добрался и до Америки.