ТОМСКИЙ.
И сожгли ее.
РОБО (благодушно).
Нет, не жег. И вам это хорошо известно. Вашу Москву — варварский город, между прочим, типично азиатский, — сжег ваш же граф Ростопчин. Уверен, если бы мои солдаты не заняли Москву, он бы придумал другой предлог для пожара. Например, неосторожное обращение с огнем местных обывателей. Ему просто не нравилась Москва, которой именно вы почему-то поставили его управлять. Ну, это ваше дело. Так или иначе, Бородинское сражение вы проиграли. А я выиграл. И вот он (указывает на молчащего Нея) тому свидетель. Именно за ту победу я присвоил ему титул князя Москворецкого.
ТОМСКИЙ (нервно).
Нет, ничего я не проигрывал. Вас не было в Италии — допустим. Ну, так и меня не было в Бородино. Так что в этом смысле мы квиты, государь, брат мой.
Робо смеется, машет рукой.
(Назидательно). Кстати, князь Москворецкий — звучит по-идиотски. Назвали бы уж лучше своего маршала князем Бородинским. Или графом Шевардинским. Почему бы и нет?
РОБО (удивленно).
Кто в Европе знает, что такое Бородино? Титул должен вызывать восхищение, а не недоумение. Москворецкий — сразу понятно. Москва! Москва-река! А Бородинский? Что это такое — бородинский? Камзол бородинский? Конь бородинский? Может быть, хлеб бородинский? (Смеется). Вот то-то и оно. Всё должно быть по необходимости, а вовсе не по правде. Таков закон жизни. И смерти тоже.
РОМАНОВ (не просыпаясь).
И эту подлую девку, ди хунде медьхен Катеринкен, мит ирен швайненеенгстен Орлофф на конюшню и пороть, пороть, не останавливаться! Сделать фон ирем арш айн фарш!
Если актерам интересно — Петр Феодорович Романов тут, изъясняясь по-немецки, приказывает собаку Катеринку с ее свинскими жеребцами Орловыми запороть на конюшне, превратив ее задницу в фарш.
НЕЙ (удивленно).
По-моему, он ругается. Я немного знаю немецкий.
ТОМСКИЙ (успокоительно). Это он на бабушку. Семейные дела, месье маршал, дела прошлые и пошлые. Чего не скажешь во сне, знаете ли. При больном желудке и старческом слабоумии, тем более.
РОБО.
Кстати о бабушке. Екатерина Великая, да? (насмешливо). Вашего отца называли русским Гамлетом. Интересно, почему?
ТОМСКИЙ (печально).
Потому что он был меланхоличен. Потому что он страдал от несправедливости мира. Подобно герою Шекспира. Тянулся к добру, жаждал правды. Да мало ли, Господи! Впрочем, я не считаю такое прозвище справедливым. Это всё — газеты. В газетах чего только не напишут. О вас, например, писали «Корсиканское чудовище». Причем, заметьте, это писали французские газеты!
РОБО (насмешливо).
Оставьте. То, что писали обо мне, политика. А то, что писали о вашем отце, связано с его судьбой. Не потому ли получил он свое прозвище, что его судьба напоминает судьбу принца Датского? Смотрите, отец убит коварной женой, сам он отстранен от престола. А этот... как его? (Указывает на спящего Романова). Да, маркиз Пугачёфф — это же призрак убиенного отца! Не так ли? Ах, сир, брат мой, я тоже читал знаменитого английского поэта. Вот так вот. Правда, есть серьезное отличие. У Гамлета шекспировского не было сына, наследовавшего датскому принцу, когда тот воспоследовал за своим отцом. Но тут мы делаем поправку на необъятность и непредсказуемость русской истории и русской поэзии.
ТОМСКИЙ (раздраженно).
Господи, как же надоели мне все эти литературные разглагольствования, сир, брат мой. Давайте лучше оставим этот разговор. Тут мы с вами не найдем точек соприкосновения.
РОБО (любезно).
Как будет угодно, сир, дорогой брат мой.
ТОМСКИЙ (церемонно).
Благодарю вас, сир, брат мой.
Входит Мими, останавливается у входа. Кокетливо улыбается Робо, манит его пальчиком.
РОБО (изумленно).
Месье, мне кажется, или эта миленькая местная краснокожая мадемуазель действительно приглашает меня на рандеву? Черт возьми, это замечательно!
Мими вновь манит пальчиком и принимает соблазнительную позу.
РОБО (похотливо облизываясь).
А ведь среди моих возлюбленных не было ни одной индианки...
ТОМСКИЙ (ревниво).