Тень вновь включает и вновь выключает настольную лампу. Несколько раз. Включает и выключает.
(Равнодушно). Тогда я приказал казнить его. И ему тут же отрубили голову. Из сострадания. Исключительно из сострадания.
Тень усаживается на трон. Снимает цилиндр, висящий на спинке трона, надевает. Достает из нагрудного кармана монокль, вставляет его в глаз. Лицо Тени приобретает надменное выражение.
(Небрежно). Ну, вот так как-то, да. Я вошел в его положение, я понял, что человеку очень трудно жить без тени. Может быть, труднее даже, чем тени жить без человека. И избавил его от такой тяжкой необходимости. Правда, для этого пришлось лишить человека и головы, но что такое остаться без головы — для того, кто остался без тени? Пустяк, не заслуживающий упоминания. Нет, этим поступком я горжусь, стыдиться его мне нечего.
Тень вешает цилиндр на спинку трона, выбрасывает монокль. Проходит вдоль строя вешалок. Их стало больше, теперь их уже восемнадцать. Собственно, теперь они стоят частоколом по обе стороны трона.
(Грустно). Даже им (указывает на вешалки), даже этим верным часовым, молчаливым и неутомимым, точным и пунктуальным я не могу доверять. Мало ли из какой древесины были они сделаны ! Мало ли что скрыто под краской! Может быть, это осина? Дерево предателя? (Останавливается). Была еще одна история, но я не хочу доверять ее даже собственным тайным мемуарам. Я, Тень, хорошо знаю, что такое мемуары. Что такое дневник. Та же тень — только не от человека, а от его слов. И вот что удивительно. Заметили, дорогой Христиан-Теодор, что тени слов разбегаются по свету куда быстрее, чем сами слова, удивительно, правда? Слова — это ведь что-то нематериальное, это тоже тени — тени мыслей. Значит, они способны разбегаться по миру со скоростью мысли, а это невероятная скорость! Но вот их тени, все эти дневники, записки, заметки — они разбегаются еще быстрее, будто тараканы от света. Не успеешь написать что-то, а на другом конце города — вжик! Об этом уже поют куплеты. Вжик! Ужасно, друг мой, просто ужасно!
Тень идет к письменному столу, садится за стол. Далее обращается к пустому стулу.
Так вот (понижает голос), дорогой Христиан-Теодор, в первый год пребывания моего в новом статусе — в должности правителя нашего города, — случилось со мною нечто странное.