‒ Послушай, Тоня, я просто не понимаю, ‒ искренне недоумевала девчонка, лежа на моей кровати, её распущенные волосы водопадом свисали на пол, настолько они были длинными, ‒ ты после всего, что произошло, просто убежала и всё? Даже ничего не сказала ему, даже не влепила пощёчину?! Я же тебя учила, как правильно это делать, ну как ты могла так ступить!
‒ Ну... я струсила, ‒ честно призналась я. Говоря об этом со своей подругой, я совсем не робела, мне было легко и уютно, также, как и Инке. Она вообще любой разговор поддержит, настолько смелая и боевая. ‒ Всё произошло так быстро... к тому же, я, кажется, ответила на его поцелуй.
Да, всё произошло на самом деле невероятно быстро, и быстро всё закончилось.
Он поцеловал меня! Прямо в губы! На виду у всех зрителей, на виду у обеих преподавательниц! На виду у моих родителей, сидящих в театральном зале! Это ужас, кошмар, стыд и позор!
И это ненормально! Мы ‒ враги. Даже ради роли я не готова целоваться со Славой Романовым.
Но...
Только я тоже поцеловала его! В губы и на виду у всех.
Подруга громко и заливисто расхохоталась.
‒ То есть это он жертва ситуации, да?
‒ Нет! Ты что! Он первый прилепился ко мне! Даже не знаю, почему и зачем, ‒ недоумевала я тогда, ‒ мне кажется, мы оба в шоке от того что произошло. В тексте такого не было. Мы не должны были вообще прикасаться друг к другу, не то что целоваться!
‒ Так вы сымпровизировали, боже, как это мило, ‒ делано умилённо заулыбалась Инка, понимая, что злит меня этим. Это не мило, это ужасно!
Я ненавижу его, ненавижу! Он не имел права так себя вести со мной и уж тем более целовать.
‒ Это он сымпровизировал, решив меня разозлить, ‒ осенила меня данная мысль, ‒ да, мне кажется, так оно и было. Он едва не задушил меня своими руками. Хотя нет, вернее будет сказать, лапищами! Он решил, что это меня теперь точно добьёт, и совершил такое безрассудство. И знаешь, Инна, меня это добило, ‒ вполне серьёзным тоном сказала подруге я. ‒ Я желаю отомстить Славе Романову, да так, чтобы он понял, что со мной такие шутки плохи.
‒ Ты правда хочешь отомстить ему? ‒ обрадовалась Соколовская так, будто бы услышала, что ей наконец поставили заветную пять по литературе, с которой подруга не то что не дружила, она её просто не переваривала. Я же говорю, мы с Инкой очень разные, я в гуманитарных предметах ас, в то время как она с видом гения разбирается во всех естественных науках, которые у меня хромают. Девочка пыталась полюбить литературу, но у неё почему-то плохо это выходило. Также происходило со мной и физикой. ‒ Вот это да, вот это я понимаю! Это моя школа!!! ‒ запищала от восторга она. ‒ Мы ему покажем!
Я рассмеялась и шикнула на неё:
‒ Ты что, тише, родители услышат!
‒ Кстати, а как они отреагировали на тот поцелуй Ромео и Джульетты? ‒ тут же вмиг заинтересовалась Соколовская, приподнявшись на кровати и внимательно посмотрев на меня.
‒ Как как, я сказала им, что так было задумано по сюжету, ‒ вздохнула я, не особо любившая так нагло врать своей семье.
‒ И они поверили? ‒ хмыкнула разочарованно Инка, словно ожидая, что мои мама и папа начнут подтрунивать надо мной из-за того злосчастного и скандального поцелуя. А ещё попыток удушить друг друга, которые все почему-то восприняли за невероятную пылкую любовь. Взрослые люди, называется, и не поняли, что на самом деле происходило на сцене. Происходил настоящий поединок двух вражеских сторон.
‒ По правде сказать, не очень, ‒ недовольно пробубнила я, сразу же заробев и опустив глаза, ‒ начали ехидничать и сватать меня с ним. С этим Романовым!
Инка захохотала пуще прежнего.
‒ Так и знала, что будешь смеяться! ‒ бросила в неё подушкой я, она приняла вызов и начала атаковать в ответ. ‒ Представить себе не могу, как можно такое сказать обо мне и...Романове! Обо мне и...этом противном наглом мальчишке, распустившим свои хищные губищи! ‒ выпалила я с наигранным отвращением и сделала вид, что меня передёрнуло.
‒ Хорошо ты сказала, ‒ продолжала смеяться подруга. ‒ Знаешь, я, кажется, уже придумала, как ты ему отомстишь.
‒ Какая ты быстрая, ‒ восхитилась я, понимая, что час расплаты Романова настал. Долго моя душенька терпела. Теперь его очередь немного пострадать.
‒ Тонька, а как он тебя обнимал, расскажи ещё раз? ‒ постоянно почему-то переспрашивала у меня Инка, получая невероятные приливы радости и веселья от моего очередного рассказа.
‒ Представь, что дементор из Гарри Поттера пытается высосать из тебя всю душу, ‒ хмуро отчеканила я, уже устав придумывать новые сравнения тому, что вытворял мальчишка Романов на сцене, ‒ так вот, Славочка делал со мной то же самое.
‒ Невероятно, ‒ захохотала опять Соколовская Инна.
Это случилось на следующий день, перед очередным занятием в театре.
Мы хохотали, как безумные, и чувствовали себя настоящими злодейками. Инка позволяла себе такие фривольности довольно часто, в отличие от меня, вообще никогда ничего подобного не вытворявшей, и всегда мстила своим обидчикам. Правда, редко кто осмеливался обижать Соколовскую Инну, скорее, она кого-то обидит. Как морально, так и физически, правда, второе она могла учудить в основном в младшей школе. Соколовская была жуткой драчуньей. Но и сейчас она готова ринуться в бой, если что не так. Иногда подружка с несвойственной девочкам дикой ухмылкой говорила мне, ‒ "Если драка неизбежна, бей первым!". Она точно не типичная девчонка. Может, изменится, когда подрастёт.
Как же я была не права... Такие, как Инка, не меняются, и их черты характера становятся только сильнее прежнего.
Я и подруга решили выждать приезд Славы Романова в театр и спрятались за деревьями. Там как-раз располагалась удобная скамья, на которой мы и устроились в ожидании моего обидчика. Я предвкушала сладостную месть, и уже даже чувствовала её вкус на языке, но обжигающий огонь волнения в моей груди, смешанный с диким восторгом, был гораздо сильнее того вкуса.
Слава Романов всегда приезжал в театр за пять минут до начала занятия, он был пунктуальным парнем. Это, безусловно, плюс, особенно для нас с Инкой. Я не хотела опаздывать на занятие в кружке, а подруга должна была совсем скоро отправиться на свидание с каким-то незнакомым мне парнишкой из параллельного класса в нашей школе.
‒ Ты бы знала, какой он наглухо отбитый, ‒ поведала мне подружка с весёлой улыбкой на пухлых губках, накрашенных персиковым блеском, ‒ Нет, Тонька, таких жертв рока у меня ещё не было! У него нет ни слуха, ни вкуса, и уж тем более нет таланта. Зачем, ну зачем он решил стать рок-музыкантом? Он тупой, Высоцкая, точно тебе говорю, ‒ продолжала вещать с заумным видом знатока в сфере рок-музыки Инна. Она находит себе жертв рока с шестого класса, когда влюбилась до беспамятства в рок-музыку. Ходит с ними гулять и в конце каждой такой прогулки в довольно грубой форме объясняет, что их музыка отстой и полный кошмар и сами они бездарности, а после советует, чем бы им лучше таким заняться. Это стало её своеобразным хобби, которое она пронесла с собой немало лет, но я узнала это только позже... а пока что я думала, что это временное и жутко странное увлечение Соколовской. Она вообще человек странный, но в этом её шарм. Я люблю странных людей, мне с ними комфортно. Ведь сама я порой не кажусь себе нормальной и адекватной, в отличие от людей, которые встречаются мне на улицах города, сидят со мной в школьном классе или даже ходят в кружок в театре. Странным мне казался и Слава Романов, но что такое комфорт рядом с ним, я понятия не имела. А вот что такое волнение, злость, неприязнь рядом с ним, я знала очень даже хорошо.