Я молча, не отрывая от девушки взгляда, скинул кроссовки и шагнул к ней, на ходу избавляясь от одежды. А дальше я отключился, не позволяя ни одной мысли просочится сквозь пелену яркого животного желания, накрывшего меня с головой. Единственное, что я сейчас чувствовал, это скользкие движения губ Ланы по моему члену, ее руки, вторящие губам. Закрыв глаза, я откинул голову на подушки и позволил себя отключиться.
Утро встретило меня ярким светом, слепящим глаза, отдающим пульсирующей болью в висках. Вроде и не пил, а недосып сыграл со мной злую шутку, призвав ненавистную мигрень. Кое-как разлепив глаза, осмотрелся. Я лежал на кровати в квартире Ланы, ее голова покоилась на моем плече, а рука обвивала мой торс. Стараясь не разбудить девушку, я осторожно приподнял ее руку, выскальзывая из постели, и поспешил в душ, надеясь, что горячая вода снимет спазм и избавит от боли. Двадцать минут, проведенные в душе, слегка уменьшили головную боль, делая ее немного терпимее, а мысли прояснились, позволяя обдумать мое вчерашнее решение. Мысли о Майе никуда не делись, а учитывая то, где и с кем я провел, нет не ночь, а раннее утро, не добавляло мне равновесия. Я решил не давать себе волю и не впутывать Майю, но отчего-то сегодняшний секс с Ланой воспринимался сейчас мной не иначе как измена, как бы странно и дико это не звучало. Помотав головой, я отмахнулся от этих неприятных мыслей, подставил лицо под обжигающие струи воды, прогоняя наваждение. Когда я вышел из душа, обернув бедра полотенцем, Лана уже вовсю хозяйничала на кухне. На ней был тот самый халатик, наброшенный опять на голое тело. Заметив мое приближение, она развернулась ко мне, запрыгнула на столешницу и широко разведя ноги, спустила халатик с одного плеча, открывая мне прекрасный вид на ее безупречное тело. Пах вновь прострелило желание, но я коротко выдохнул, беря себя в руки, подошел к девушке и, взяв ее за подбородок, произнес:
- Прости, но утром это был наш последний раз. Мы заигрались, Лана, пора заканчивать.
Лана непонимающе уставилась на меня, широко распахивая свои удивленные глаза. В них читалось недоверие, затем непонимание, а затем, финальным аккордом, чистое, ничем не прикрытое бешенство. Оттолкнув мою руку, она выпрямилась, совершенно не заботясь о том, что фактически голая, и зло прошипела:
- Ты ,по-моему, чего-то не понимаешь, Егорушка! Мы с тобой не играли, мы с тобой помолвлены!
- И давно?- приподнял я бровь,- Не припомню, чтобы делал тебе предложение. Если мне не изменяет память, то мы заключили с тобой соглашение. Мы всего лишь делаем вид, что месте. Наш секс был приятным бонусом.
Договорить мне не дали. Лана дикой кошкой спрыгнула со столешницы, размахнулась и со всей силы отвесила мне пощечину, прошипев:
- Ты пожалеешь, что сделал это, Шмелев!
- Прости, но ты сама все понимаешь, Лана. Мы с тобой партнеры, не более того,- спокойно ответил я,- Помнишь, ты сама так хотела. Только секс, никаких чувств. Это твои слова, не мои.
- Пошел вон,- крикнула Дана, указывая мне на дверь. Я лишь кивнул, развернулся и направился в спальню, где, отыскав свои разбросанные вещи, оделся и махнув взбешенной Лане на прощание, вышел из квартиры. Наверное, нужно было с ней объясниться иначе, но лучше так, резко и одним разом, чем долго и нудно. Дема был прав, говоря, что Лана не из тех, кто отдает свое без боя. И я это увидел в ее глазах, но дальше продолжать этот фарс и спать с ней только потому, что мне так удобно, я считал отвратительным. Несмотря ни на что, я надеялся, что Лана успокоиться и примет всю ситуацию правильно.
Я на инстинктах крутил руль, не замечая дороги, и остановившись, огляделся. Надо же, сам не заметил, как приехал в университет. Первая пара должна была начаться через несколько минут, я на удивление успел вовремя, хотя не собирался сегодня в университет, желая отоспаться и избавиться от головной боли, противным сверлом долбившую висок. Недовольно скривившись, нацепил солнечные очки и заглушив двигатель, вышел из машины, щелкнув брелоком. Вокруг то тут то там мельтешили студенты, спешащие на пары, что порядком раздражало, не давая сосредоточиться. Решив срезать путь, чтобы не толкаться в море людей, двинулся по направлению к скрытой лестнице и уже поднявшись на верхнюю ступеньку, замер, забывая и о головной боли, и о начинавшейся паре. Внизу, метрах в десяти от меня, стояла Майя и мой друг. Смерть нежно обнимал мою Пчёлку за локоть, а она растерянно и с каким-то милым испуганным выражением лица смотрела на него, слегка приподняв голову. Смерть улыбался, глядя на нее, да и сама Майя не выглядела недовольной. Жгучая, яростная, всепоглощающая ревность затопила меня, накрывая с головой и выключая все звуки вокруг. Сейчас для меня не существовало ничего, кроме рук моего друга, которого я в эту самую минуту собирался убить, на теле МОЕЙ Пчелки. И в голове перемкнуло, а затем прояснилось, и я кристально чисто осознал, что никто не сможет заставить меня отказаться от нее. Она моя! МОЯ! К черту гонки, к черту план, к черту самого Черта! Смотря на картину внизу, я понял, что больше всего на свете хочу стоять с ней рядом вот так же, обнимать ее, держать в обьятиях. Не осознавая, что я делаю, гаркнул, привлекая их внимание.