- Помолчи!- выкрикнула я,- Если тебе плевать на себя, то хотя бы обо мне подумай! Каково это знать, что твой брат в тюрьме, что его могут отчислить за такое, а ты даже сделать ничего не можешь! Ты бездушная сволочь, Бесстужев!
Произнеся последнюю фразу, я иссякла и без сил опустилась на траву рядом с Полиной. Друзья сидели молча, переваривая мой всплеск, а потом Пашка тихо заговорил:
- Ты права, Май, во всем права. Прости меня, я не подумал, на его словах я фыркнула, но он не стал переключаться, а продолжил,- Я постараюсь, Пчел, клянусь тебе, быть более сдержанным. Ты только не злись на меня больше, ладно? Мелкая, пожалуйста, не злись!
И вид у него при этом был такой, одним словом, как у щенка бездомного, которого злые хозяева выгнали на улицу в дождь погибать, что мое сердце в очередной раз не выдержало сдалось.
- Мир?- протянул мне мизинец Пашка, ослепительно улыбаясь.
- Мир,- буркнула я, цепляя его палец своим. Наш древний ритуал, еще с детского дома, когда мы ругались, а помириться всегда хотелось как можно скорее. Тогда я еще плохо говорила и могла жестами показать ему свое желание перемирия. С той поры мизинчик стал для нас своеобразным символом мира между нами.
- Ну раз вы уже обо всем договорились,- вклинилась Полинка,- Тогда может быть пробежимся до столовки, накормим этого невинно осужденного борца за права и свободы степных тушканов? А потом нас ждут великие дела!
- Какие?- одновременно спросили мы с Пашкой.
Полинка только глаза закатила, качая головой, но ответила:
- Семинар у нас! Се-ми-нар!- повторила по слогам,- Подняли свои пятые точки и труссой за мной. Будем восполнять запасы питательных веществ у этого освобожденного по амнистии.
- Это я завсегда пожалуйста, - Пашка одобрительно закивал головой, вскакивая на ноги и помогая подняться нам,- Кстати, знаете, какая штука со мной приключилась?- мы вопросительно посмотрели на него,- Да вообще странная, если честно, штука. Всех оформлять начали уже, как вдруг входит чувак и мою фамилию называет. Представляете? Я даже онемел сначала, а потом, назвал себя. А тот спаситель мои документы забрал, меня вызвал. И говорит:
- Скажи спасибо, что у тебя есть такие покровители!
А я понятия не имею, о чем он говорит, но выспрашивать не стал, от греха подальше. Поблагодарил, документы свои забрал и свалил сюда.
- Угу,- многозначительно произнесла Полина, глядя на меня. Этот ее жест не ускользнул от Пашки, и он перевел все свое внимание на меня, подозрительно щурясь:
- Пчёл,- протянул он,- Я чего-то не знаю?
Отпираться было бесполезно, да и не было смысла, все равно он узнает. А когда узнает, накостыляет мне по первое число, да так, что мало точно не покажется.
- Это я попросила, Паш,- ответила ему, стараясь не смотреть в глаза,- У друга.
- Чего?- не понял он, приподнимая мое лицо, там самым заставляя смотреть ему в глаза,- Это какой-такой друг у тебя внезапно нарисовался, что начальник отдела лично за зеками приходит? А? Рассказывай-ка, Майя, да подробно все излагай. Во что ты вляпалась!
- Да не во что я не вляпывалась,- резко отозвалась я, сбрасывая его руку со своего подбородка,- Говорю же, друга попросила! Я с ним недавно подружилась!
- Майя,- взревел уже друг,- Ты что, совсем ополоумела? Ты понимаешь, что за такие просьбы обычно нужно платить?
- Не ори на меня!- не осталась в долгу я,- Если бы ты не махал своими кулаками, если бы хотя бы иногда сдерживал свое неуемное чувство справедливости, то вероятно я не стала бы заводить такого рода знакомства!
- Так это я виноват, что ты шлюхой заделалась?- заорал друг, а я дернулась от его слов, словно он врезал мне со всего маха под дых, задохнувшись. Ответить ему ни я, ни Полинка не успели. Пашку отбросило от меня мощным ударом в челюсть, а громоподобный, полный звенящей стальной ярости голос Егора прозвучал словно гром среди ясного неба:
- Закрой свой рот, ущербный!
Я переводила свой взгляд с лежащего на земле друга, прижимающего пальца к разбитой губе, и на стоящего в шаге от меня взбешенного Шмелева, который не собирался останавливаться на одном ударе. Нужно было принимать решение, не дать парням затеять драку на университетской лужайке. И так полет Пашки от кулака Шмелёва видели многие, но усугублять не хотелось. Паша не робкого десятка, легко ввяжется в драку, а он и без того уже побывал в отделении. Егора же мне просто не хотелось вмешивать в наши разборки, ни к чему это.
- Егор,- позвала я его, дотрагиваясь до напряженного плеча парня,- Егор, не нужно. Спасибо, но не нужно. Паша мой друг, поверь, он не хотел.
Егор с трудом оторвал свой взгляд от лежащего Пашки и посмотрел на меня так, будто видел впервые. В его глазах читалось изумление вперемешку с недоверием и даже легким разочарованием. Пусть так, пусть думает, что хочет, так даже лучше. Но Пашка мой друг, он столько раз защищал меня, прикрывая меня собой от детдомовских мальчишек, делился со мной своими новогодними подарками, отдавая вкусные конфеты. Как могла я вот так просто взять и предать нашу дружбу? С Пашкой я разберусь позже, это уж как пить дать. А вот Егора втягивать в наши разборки не хочу. Не знаю, чем вызван его такой внезапный интерес к моей скромной персоне, но участвовать в этом фарсе я не хочу. Сейчас я вдруг как никогда поняла Полину, не желавшую афишировать свои чувства к Игорю. Поняла и приняла для себя такое же решение. Нет и быть не может между нами с Егором ничего, что в последующем может нарушить мои планы.