‒ Ты не ответила! – воззрилась на неё серыми холодными глазами старшая графиня Меликова. – Пообещай, что будешь вести себя достойно. На прошлом балу у Вяземских ты слишком много смеялась!
‒ Но мне было весело! – возмутилась Люся.
‒ Воспитанная девушка должна иметь хорошие манеры и постоянно демонстрировать их. Иначе кто из порядочных молодых людей сделает тебе предложение?
Люся улыбнулась. Ей теперь вовсе не нужно, чтобы её выбирали, словно она пирожное в магазине. Она сама выбрала. И не сможет после того, что случилось, больше ни за кого выйти. Люся снова потянулась за пирожком и сама налила себе кофе из кофейника. Если бы можно было выходить к столу с затычками в ушах, чтобы не слышать нотаций. Каждый день одно и то же.
‒ Людмила, ты слышала?! Сегодня ты не должна нас опозорить!
Люся чуть не подавилась кофе. Она уже их опозорила. Ведь её счастье называлось позором. Отдаться мужчине до свадьбы?! Что может быть хуже? А что, если она расскажет подругам и убедит их найти себе любимых? От этой мысли на лицо Люси помимо её воли наползла улыбка, и она еле сдержала смешок.
‒ Не понимаю, чему она улыбается?! – спросила графиня Тамара Михайловна, как обычно говоря о Люсе в третьем лице. Тётушка редко обращалась к Люсе напрямую, словно не замечая, что она рядом. Троица воззрилась на Люсю, словно она была диковинной птицей из зоопарка, залетевшей в гостиную.
‒ Я улыбаюсь, потому что счастлива. И я не могу пообещать, что не буду смеяться на балу, если мне будет весело, ‒ Люся встала из-за стола, чувствуя, что всё внутри неё дрожит от внутренней силы, вырвавшейся на свободу.
‒ Куда ты? Мы ещё не закончили завтракать! – спросила старшая Меликова, поднимая высоко брови.
‒ Но я уже сыта и мне нужно кое-что сделать, ‒ Люся шутливо присела в реверансе.
Пока троица, онемев от изумления, смотрела на неё, Люся пошла к себе быстрым шагом. В её комнате Марьяша убирала постель.
‒ Скорее причеши меня. Мне нужно идти. – Люся решила, что непременно должна добежать до Гришеньки и рассказать ему, как она впервые осмелилась на открытый бунт. И это только начало.
Марьяша посмотрела на Люсю.
‒ Людмила Михайловна, а вы разве не хотите дождаться Михаила Романовича?
Марьяша знала о привязанности внучки и дедушки и о том, что когда он приезжал, Люся всегда оставалась дома.
‒ Мне нужно навестить Наташу. Да оставь ты постель. После уберёшь.
Марьяша послушно подошла к Люсе и, взяв в руки щетку, принялась расчёсывать волосы Люси.
Пока Марьяжа причёсывала Люси, та всё время подгоняла её. Комната, которую снимал Гришанка, находилась совсем близко, на Гранатном переулке, и она навещала его под предлогом визита к Наташе Скирдовкой, жившей в шестом доме по Георгиевскому переулку.
Люся на цыпочках вышла из комнаты и прислушалась. В гостиной никого не было. Троица разошлась по комнатам, чтобы приготовиться к визитам. Стараясь не стучать каблуками новых ботинок, Люся выбежала с чёрного хода и через садик вышла на Малую Никитскую улицу. Остановилась перед церковью святого Георгия и, перекрестившись, отправилась дальше.
Вот уже и двадцатый дом, спрятавшийся в глубине двора принадлежавший издателю Кировскому, у которого Люся познакомилась с Гришенькой.
В доме этом Кировский, получивший в наследство миллион, проводил литературные вечера, на которые собирались знаменитости. На этой неделе ожидали Максима Горького.
Ну вот, наконец, и дом, где снимал комнатку Гришанка. Одноэтажный, с облупленной краской, сегодня дом казался принарядившемся из-за снега, окутавшего его крышу. Люся позвонила в квартиру, молясь про себя, чтобы открыл сам Гришенька.
‒ Люси, ты? – удивился Григорий. – Что ты здесь делаешь?
− Мне нужно было срочно тебя увидеть!
Люсю немного смутило, что любимый вовсе не выглядел довольным.
Как только закрылась дверь, Люся осмелилась прижаться к нему, ища его губы.
Гриша подхватил её за талию. Казалось, поцелуй длился вечность. Потом он отстранился, провёл по щеке девушки пальцем, очертил губы.
‒ Зачем пришла? Ты же знаешь, я по утрам работаю.
‒ Прости. Но я не могла. Позже деда приедет, потом обед, бал.
Он улыбнулся:
‒ Как же ты занята, бедняжка.
‒ А я так хотела тебя увидеть. Так люблю. Люблю.
‒ Люси, если кто-нибудь донесёт, что ты приходишь сюда,
‒ Мне всё равно. Я теперь смелая стала из-за тебя.
Гриша поцеловал её в высокий лоб. Разгладил маленькую морщинку между бровями. Что он наделал? Зачем приучил к себе эту избалованную девочку? Зачем поддался её очарованию? Но разве можно устоять перед ней?!