- Ты, сучонок, опять со своими таблетками перебрал?
Стайлз довольно кивает, с ногами забираясь на кровать.
- Я себя чувствую живым с ними. А без них - полудохлым нерешительным подростком.
- Ты и есть подросток, Стилински, - Хейл мысленно благодарит Талию, воспитавшую в сыне умение сдерживать свою ярость.
- О да, Дерек, мне шестнадцать, - Стилински улыбается, без какой-либо неловкости глядя в глаза волка. - И я хочу тебя. Всего. Себе.
========== Ты же альфа ==========
По мнению Стайлза, Дереку не о чем волноваться.
По мнению Дерека, ему самое время хлопнуть стопку аконита и откинуть свои волчьи лапы.
Хотя бы потому, что Стайлз улыбается. Нет, не так. Стилински довольно лыбится, причем вполне искренне, причем не убирая довольную ухмылку, когда в поле его зрения появляется вечно хмурый альфа, так, как делал раньше.
И Стайлз снова таскается со Скоттом на тренировки. Сидит на крыльце особняка, считает ворон, глазеет то на волчат, то на их вожака, что-то строчит в телефоне и выглядит при этом настолько неприлично-беззаботно, что Дереку охота откусить самому себе голову. Объяснить кому-нибудь, почему счастливый вид Стилински его угнетает, альфе было бы непросто, но для себя он четко вывел мысль: зря ты, волчья башка, дал мальчишке надежду.
Потому что Стайлз надеется. Не настаивает, не давит, не возникает на пороге с требованиями или просьбами, просто улыбается. И забавно морщит нос, глядя на Дерека. И, хоть Дерек точно знает, что Стилински ни слова не рассказал даже своему лучшему другу, Хейл нервничает.
В наступление Стайлз переходит достаточно тактично: плюхается задницей на капот Камаро, когда Дерек, решив, что утро воскресенья ничем не хуже любого другого подходит для планового осмотра тачки и, как-то слишком уж расслабившись, напрочь забыл закрыть гараж.
- Что?
Стайлз с любопытством оглядывает оборотня и возвещает:
- А мой джип снова в ремонте.
- Твоему джипу место на свалке или в музее исторических древностей, в отделе “не имеют культурной ценности”.
Стилински открывает рот в изумленном “о”.
- Ты за два месяца столько слов не произносишь, сколько сейчас в одном предложении выдал, Дерек. Дерек, хочешь я тебя укушу?
- Зачем? - Хейл хмурится еще сильнее. Стилински кажется, что альфа качает мышцы этим постоянным нахмуриванием.
- А вдруг станешь немножко поразговорчивее?
- Зачем ты пришел?
- Ну вот, снова никакого разнообразия, никакой изящной словесности. Ты безнадежен, мужик, тебя не спасет, даже если я тебя всего искусаю.
- Пока что ты мне только мозг совокупляешь…
- Кстати о совокуплении… - Стилински делает выразительную паузу, дергая бровями вверх-вниз.
- Не заикайся.
- Я и не заикаюсь, это ты начал разглагольствовать, в своем скупом стиле, конечно, про безудержные половые акты между моим речевым аппаратом и твоим мозгом. И, предупреждая твой вопрос, отвечу - да, я слегка переборщил с таблетками. Мой врач выдала мне новых антидепрессантов, и я теперь как огурец. Очень, очень, очень болтливый огурец, я в курсе.
- И зачем ты пришел демонстрировать мне свое словесное недержание?
- Потому что мы с тобой идеальная пара, Дерек. - Хейл не успевает возмутиться, потому что никакой супер-скорости не хватит, чтобы вставить слово, когда Стилински говорит. - Я болтаю, а ты хмуришься. Все. Идеально. Лучше и быть не может. Если бы ты не хмурился - я бы подумал, что тебе пофиг, но ты хмуришься, значит, все-таки слушаешь. Так что все просто идеально. Чудесное утро, кстати.
- Ты уверен, что тебе нужны антидепрессанты?
- Нет, не особо, но с ними жизнь еще лучше, знаешь. Даже несмотря на то, что джип в мастерской.
Стайлз, кажется, выдыхается, потому что закрывает рот, с любопытством разглядывая Дерека.
- Послушай, С…
- Не-а, - кажется, будто Хейл одним словом умудрился вывести Стилински из своеобразного анабиоза. - Нет, чувак, ты все путаешь: я - говорю, ты - хмуришься. Иначе у меня будут морщины на лбу размерами с Большой Каньон, потому что мне придется очень долго хмуриться, чтобы как-то компенсировать гигантские паузы между твоими монологами. Я не могу себе такого позволить, я слишком юн.
Дерек выдает банальное:
- Стайлз, заткнись.
Самое удивительное, что Стайлз действительно затыкается, но в его взгляде сквозит ничем не прикрытое ехидство. “В лучших традициях Питера”, - почему-то думает Дерек.
- Молодец. Теперь скажи - какого хрена ты пришел?
- Просто.
- Просто?
- Просто так, - поясняет Стайлз с весьма гордым видом и снова замолкает. - Чувак, утро понедельника для гаража подходит ничем не хуже, чем утро воскресенья, но в утро понедельника не показывают Бэтмена в зале хроники. Я проверял, - считает нужным уточнить.
- Ты меня в кино зовешь? - в конце фразы Дерек от возмущения дает неслабого петуха.
- А на что это похоже? - Стилински делает большие глаза. - Похоже на то, а?
- Ты…
- Мне больше не с кем, Скотт уехал с Эллисон. Не знаю куда, я прослушал. А я не хочу втыкать в экран один. Черт, Дерек, прекрати смотреть на меня так, будто я подарил тебе розовую резиновую кость на Рождество! - тут Стилински ненадолго замолкает, по всей видимости обдумывая эту чудную перспективу. - Хватит делать вид, что это ниже твоего достоинства, я даже твоего дядю затаскивал на повтор Человека-Паука.
Мысль о Питере и Стайлзе в темном зале кинотеатра вызывает смутное беспокойство.
- И он согласился?
- А то ж. Я умею уговаривать. Грыз попкорн, прихлебывал свою ядерную виски-аконитовую смесь из фляжки. Ну, не скажу, что излучал восторг, но нераскрытых убийств потом не случилось - я проверял у отца.
Сквозь настойчивое жужжание Стилински не без труда пробивается одна мысль:
- Стайлз, единственный в городе кинотеатр, где есть зал хроники, два месяца как закрыт на реставрацию.
- С чего ты взял? - даже не моргает в ответ Стайлз, но Дерек лишь прищуривается, отметив, как реагирует сердце подростка на эту фразу.
- О. Ну, есть такое дело, да, хмурый волк, поймал, - Стайлз сдается без капли смущения. - На самом деле в кино сейчас один шлак. Но ты мог бы согласиться.
- Ни за что.
- Безэмоциональная глыба, - комментирует Стайлз, растягивая губы в улыбке.
- Ты можешь меня послушать? - Дерек не особо надеется на положительный ответ, но бить Стилински головой об Камаро Хейлу не улыбается. Голова у этого подростка наверняка прочнее стальной арматуры.
Но Стайлз кивает, все же добавив:
- При условии, что ты не станешь по десять минут собираться с мыслями для каждого предложения, длиннее “иди нахрен, Стайлз”. И при условии, что это предложение не будет единственным в твоем монологе.
Дерек закрывает глаза и медленно считает до десяти. А затем до двадцати - чтоб наверняка. Сосредоточенно выдыхает и открывает глаза, глядя на настороженно подобравшегося подростка.
Хейлу приходит в голову, что у Стилински есть три функциональных позиции: “вкл” - это как было пару минут назад, “выкл” - как было несколько недель до этого, и позиция перехода, когда Стилински замирает, готовясь переключиться в одно из основных состояний. Как сейчас.
Альфе немного стыдно за то, что, скорее всего, после его слов подросток съедет в позицию “выкл”, не удержавшись даже при помощи антидепрессантов.
Но это необходимо. В этом Дерек уверен.
- Стилински, мы не встречаемся…
- Еще нет.
- Никогда - нет. Не сейчас. Не… В общем - никогда.
- Опять заведешь свою шарманку про шестнадцатилетнего подростка? - Стайлз, еще не определившись, в какую крайность падать его настроению, все еще улыбается, но уже грустно.
В абсентовых глазах вервольфа плещется легкое беспокойство, и Стайлз, не дождавшись какой-либо достаточной реакции на свои слова (а короткий кивок - это не аргумент), опускает уголки губ вниз.
- Ты говорил мне десяток раз - и всегда одно и то же. Придумай что-то поинтереснее.
- Уже, - Хейл коротко кивает. - Я старше тебя на шесть лет. Я альфа стаи. Мне не нужны отношения, уж точно не такие.