- Звезды скоро выстелются световым ковром, а потом Плутон пройдет по этому пути. Я бы не хотел говорить тебе об этом, Хагрид. Мы не вмешиваемся в судьбы людей, но эта девочка больше не вернется в школу.
Я еще тогда подумал, что кентавр бредит. Ох уж мне эти предсказатели! Но произошло именно так, как он и говорил. Письмо из школы, которое было отправлено ей летом, вернулось обратно. Дамблдор поспешно направился к ней в приют и вернулся с плохими вестями. Октавия перерезала себе вены в ванной. Дамблдор сказал, что когда ему показали фотографии ее тела из морога или морга – не помню – он был поражен. Она была вся в кровоподтеках и синяках, не считая распоротых рук. Бедная Октавия. Она рассказывала, что их приют был только для девочек и хозяйка их часто наказывала. Эта же хозяйка объяснила профессору Дамблдору, что перед смертью она была сильно наказана за то, что из школы вернулась… Гермиона, ну ты понимаешь, – великан смутился, но все же смог объяснить суть того, что хотел сказать. – В общем, она вернулась испорченная. Да, Октавия пыталась себя защитить, говоря, что над ней надругались, но имени своего мучителя так и не назвала. Хозяйку приюта поместили в магловскую тюрьму. Хотя мне кажется, что лучше бы ей было бы сгнить в Азкабане. Что стало с приютом – я уже не знаю. Но Дамблдор попросил директора Диппета не придавать это огласке и конфликт умяли.
На этих словах плечи великана вздрогнули и Гермиона поняла, что он плачет.
- Хагрид, прости, мне так жаль, – попыталась утешить друга гриффиндорка.
- Нет, Гермиона, все в порядке. Просто грустно, что из-за какого-то похотливого мальчишки оборвалась жизнь такой доброй девочки, – все еще рыдая, сказал Хагрид.
Девушка сжала его руку и хотела было сказать еще что-то, но слов найти уже не смогла.
========== Глава 23 ==========
Гермиона провела у Хагрида почти половину дня. Все это время Хагрид не мог успокоиться. Их чаепитие превратилось во время откровений, сопереживаний и раскаяния. Хотя гриффиндорка считала, что великан себя винит понапрасну, но убедить в обратном его не получилось. Она вернулась в школу во время обеда.
Тихо проскользнув в Большой зал, девушка нашла глазами Джинни и также тихо села рядом с подругой. Гермиона была опечалена и не могла этого скрыть. Девушка думала, что жестокость Волдеморта проявилась позже, но как же сильно она ошибалась. Истории Плаксы Миртл и Хагрида показали, что жестокость этого монстра приносила боль не только физически, но и убивала человека морально еще в школьные годы.
- Гермиона, что-то случилось? – озабочено спросила Джинни, смотря, как подруга сжимает вилку до такой степени, что костяшки начали белеть.
- Нет, все нормально, я просто задумалась, – сказала Гермиона Грейнджер, поспешно положив вилку на стол.
Джинни недоверчиво взглянула на подругу и продолжила есть картофельное пюре. Она уже явно устала от того, что Гермиона от нее слишком много скрывает в последнее время. Но прекрасно понимала, что с вопросами к подруге лезть бесполезно. Гермиона Грейнджер легко находила отговорку или могла придумать множество правдоподобных ответов, скрывающих правду.
В целом, обед прошел молча.
***
- Ты снова здесь, – с улыбкой произнёс профессор Йоргенсен, когда Гермиона пришла к нему с двумя бутылками имбирного пива, которое она принесла вчера из Хогсмида.
- Да, – ответила девушка, протягивая преподавателю Защиты бутылку и усаживаясь на стул рядом с его кроватью.
- Имбирное. Только утром о нем думал.
Гермиона ничего не ответила. Она пыталась вызволить из сумки открывашку, но ее там не оказалось, о чем она сообщила с грустной улыбкой.
- Ничего страшного, – продолжая улыбаться сказал Эйб.
Потом он поднес свою бутылку к тумбочке поместив ее так, чтобы зубчики крышки оказались на столешнице, и ударил по ней ладонью. Раздался шипящий звук, и бутылка была открыта. То же самое профессор проделал и с бутылкой Гермионы.
- Только не говори об этом мадам Помфри, – прошептал девушке Эйб и подмигнул. – Я не думаю, что она обрадуется тому, что я вот так порчу больничную мебель.
Гермиона Грейнджер тихо хихикнула, но ничего на это не сказала. Профессор Йоргенсен улыбнулся ей и, немного подняв бутылку, сказал:
- За тебя, – и сделал глоток.
Девушка тоже выпила немного пива.
- Ты была расстроена, когда зашла в лазарет, что-то случилось? – вдруг спросил Эйб.
- И да, и нет, – ответила гриффиндорка, пожимая плечами.
Йоргенсен сделал еще глоток и посмотрел на нее взглядом, говорящим о том, что он ждет от нее продолжения.
- Ты знаешь что-нибудь про приведение, которое живет в женском туалете на втором этаже?
- Если ты говоришь про Элизабет Миртл, то могу сказать наверняка, что знаю о ней больше, чем большинство учащихся, но меньше, чем ты.
Гермиона непонимающе поморщила лоб.
- Миртл очень наивное и бесхитростное приведение, – ответил он на ее взгляд. – Она приплыла в мою ванную как-то раз и не скрывала, что я ее заинтересовал. Сообщила, что ходили слухи о новом симпатичном профессоре по Защите От Темных Искусств, – на этих словах Абрахам Йоргенсен усмехнулся. – Лиззи делала это так часто, к чему я в итоге привык, и она мне рассказывала о себе, посвятила меня даже в то, как она умерла, и по чьей вине.
- И кого же она назвала?
- Тома Риддела. Если я не ошибаюсь, это настоящее имя Темного Лорда.
- Ты знал, что Плакса Миртл и Хагрид считаются единственными, кто пострадал из-за действий Тома, когда он обучался в Хогвартсе?
- Да, я слышал, что эти события связаны, – ответил Эйб, продолжая наслаждаться вкусом имбирного пива.
- Сегодня я узнала, что из-за него погиб еще один человек, – вдохнув, сказала Гермиона.
Профессор Йоргенсен внимательно посмотрел на нее.
- Обещай, что никому не расскажешь, – непонятно по какой причине девушке захотелось рассказать Эйбу эту историю, тем самым сняв немного грусти с себя.
Абрахам Йоргенсен кивнул в знак обещания и приготовился слушать. Гермиона Грейнджер поведала ему историю от начала до конца, скрыв некоторые моменты, которые касались непосредственно ее. Девушка старалась говорить тихо, чтобы их не услышали другие больные. Это была история, которую лучше бы не знать никому.
Рассказывая, она несколько раз чуть не заплакала. Слишком тяжело было осознавать, какие мучения пережила Октавия. Как тяжело ей дались эти полгода, которые она прожила в страхе и с душевной болью. Тринадцать лет – это тот возраст, когда девочки начинают только думать о любви. Когда по своей наивности они считают, что влюбляться надо один раз и безвозвратно. И доверять тому, кого они любят. Октавию Тиммонс предала ее любовь. Ее растлил человек, в которого она была сильно влюблена, что в последствии и привело ее к смерти.
- Мне жаль Октавию, но я не удивлён, – Эйб замолчал, пытаясь подобрать слова так, чтобы снова не разрушить то доверие между ним и Гермионой, которое только недавно восстановилось. – Жажда насилия присутствовала у Волдеморта еще с детства. И то, что он сделал с девочкой, это было несомненно жестоко, но не удивительно.
Гермиона понимающе кивнула, говоря себе, что у каждого есть своё мнение и оно необязательно должно быть схоже с ее.
- У меня, кажется, есть то, что может поднять тебе настроение, – и он потянулся за чем-то лежащим на тумбочке. Пытаясь что-то вытащить из-под груды подарков, которая увеличилась за последние несколько дней, он уронил на пол свою палочку.
- Я подниму, – сказала Гермиона и зачем-то полезла через его постель, не догадавшись обойти ее.
Абрахам Йоргенсен на секунду растерялся, но она подняла уже палочку и повернулась к нему лицом, все еще стоя на коленях на его кровати. Эйб взглянул в ее глаза и улыбнулся. Его рука осторожно убрала прядь ее волос за ухо. Девушка поняла, что у нее скоро не останется предохранителей, если он не прекратит. Его прикосновения больше не приносили боли, так как Гермиона прекрасно осознавала, что это ничего не значит. Но ей самой захотелось его снова поцеловать, чего делать было совершенно нельзя. Она подобралась к нему чуть ближе. Эйб неожиданно для нее провел большим пальцем по ее верхней губе, ладонью придерживая подбородок. Внизу живота снова стало жарко, и она прикрыла глаза в ожидании желаемого. Но произошло то, чего она совсем не ожидала.