Волински: Итак, концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени я есть, которая верит в концепцию по имени инерция и засасывание назад в тот грязную ленивую спячку, густое грязное болото — если она поверит во все эти концепции, какими будут последствия для концепции по имени «мое» сознание?
Ученик: Утрата гибкости и скорости реакции, потому что в этой густой грязи ты полностью исчезаешь, а некоторые духовные учения, вроде христианства и Нью-Эйдж, говорят, что плохо быть таким ленивым и бесформенным — надо действовать, надо прекратить это, надо умереть, а затем воскреснуть, снова умереть, снова воскреснуть, снова умереть — это и моральный, и психологический принцип: если я теряю восприимчивость, я должен остановить этот процесс; если я ни на что не реагирую, то я умираю.
Волински: Значит, есть процесс сгущения и процесс сопротивления этому сгущению — то есть, расширение с целью стать более активным и живым?
Ученик: Да, я чувствую себя так, словно меня с огромной силой тянут в разные стороны.
Волински: А сейчас намеренно и осознанно очень медленно становись плотнее и увязай в этой бесформенной грязи, а затем сопротивляйся этому.
Ученик: Я уже сопротивляюсь.
Волински: Когда есть и уплотнение, и, одновременно, сопротивление этому уплотнению, не кажется ли процесс более мучительным, более жестким?
Ученик: Да, он более напряженный.
Волински: Намеренно стань пустотой, и намеренно стань формой; намеренно стань грязью, а затем сопротивляйся этому. Намеренно становись плотнее и сопротивляйся этому уплотнению.
Ученик: Да.
Волински: Отлично, а теперь пусть это происходит там (в другой части комнаты).
Ученик: Хорошо.
Волински: Теперь пусть это происходит на потолке. Теперь опять здесь. Теперь не смотри, где это происходит, — просто делай это в затылке. А теперь убери внимание с этого процесса и позволь ему исчезнуть. Как ты теперь видишь уплотнение и сопротивление уплотнению?
Ученик: Инерция ушла, и осталось лишь небольшое напряжение.
Волински: Снова стань плотнее и создай эту инерцию, этот процесс уплотнения, и заметь, как из него рождается процесс активности (раджас). Он естественно вытекает из него. Сделай это несколько раз, осознавая инерцию и то, как она превращается в активность (раджас).
Пояснение:
Внутри тамаса (инерции) находится активность (раджас). Они содержатся друг в друге и превращаются друг в друга.
Ученик: Это ощущается, как совершенно естественный процесс.
Волински: А сейчас?
Ученик: Я вижу полный цикл; он просто периодически повторяется, и между двумя периодами существует интервал, похожий на точку перехода.
Пояснение:
Этот крохотный интервал, или точка перехода, возможно, и есть чистота, или, в терминологии концепции гун, пространство саттвы.
Волински: Давай делать это очень медленно: позволять уплотнению уплотняться, замечая при этом точку, в которой оно переходит в активность; заметь, в какой точке это происходит; заметь, где это происходит, и наблюдай. Не делай ничего специально — просто замечай этот тончайший переход.
Ученик: Я вижу два разных процесса и точку перехода. Этот процесс естественный, и еле заметный.
Волински: Еле заметный для тебя или для самого процесса?
Ученик: Для меня.
Волински: А где внутри тела ты чувствуешь эту концепцию по имени «я», которая говорит, что этот крошечный интервал, этот переход еле заметен?
Ученик: Где-то здесь (показывает на грудь).
Волински: Заметь уплотнение, заметь эту крохотную точку перехода, сними со всего этого ярлыки и позволь им заниматься своей естественной деятельностью: уплотнение — переход — активность — переход — уплотнение. Сделай это несколько раз.
Ученик: Это что-то совершенно новое. Словно я встретился с самой жизнью, с невероятной, потрясающей свободой.
Волински: Так прими этот процесс, эту потрясающую свободу.
Ученик: В этом движении огромный заряд.
Волински: Огромная энергия?
Ученик: Я бы сказал — эмоциональный заряд.
Волински: Заметь эмоциональный заряд и, наблюдая, как уплотнение превращается в активность, сними ярлыки и наблюдай за энергией — как она уплотняется, а затем снова превращается в активность. Заметь, сколько в этом энергии и силы.
Ученик: Это потрясающе прекрасно, я словно перенесся на тысячи лет назад и вижу изначальную силу Земли.
Волински: А теперь, если бы эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в в концепцию я есть, также поверила в этот изначальный процесс уплотнения, и в интервал, и в огромную энергию при переходе к активности — если бы она поверила во все это, какими были бы последствия для концепции по имени «мое» сознание?
Ученик: Если бы она могла поверить, то последствиями была бы невероятная свобода и естественность. Я могу быть ленивым столько, сколько захочу, потому что я знаю, что в какой-то момент что-то само сдвинется и изменится — я почувствую меньше сопротивления. Я могу быть ленивым. И даже тупым.
Волински: Отлично. А теперь, если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила, что концепция по имени я есть, в которую она верит, и концепция перехода от уплотнения к активности, и эта изначальная сила — что все это создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, включая того, кто все это осознает, — что тогда…?
Ученик: Каким-то образом это станет ОДНОЙ СУБСТАНЦИЕЙ.
Волински: А если эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени «уплотнение и активность», если эта концепция по имени «мое» сознание, концепция по имени я есть, концепция по имени «уплотнение, переходящее в активность» — если все эти концепции, в том числе и тот, кто осознает их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: Вот это да! У меня теперь есть новая игрушка! Как здорово думать об этом!
Волински: Если концепция по имени «новая игрушка» и концепция по имени «уплотнение, активность, процесс» и сознание, осознающее все это, было бы создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: Это похоже на воскрешение!
Волински: А если эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая верила в концепцию по имени «уплотнение, переходящее в активность», которая верит в концепцию смерти и воскрешения, печали и радости — если бы она поверила во все это, что бы могла создать концепция по имени «мое» сознание?
Ученик: Он могла бы создать игру.
Волински: Какую игру она могла бы создать?
Ученик: Игру, в которой все вещи действуют по определенным правилам.
Волински: Расскажи мне правила игры.
Ученик: Первое правило: участвовать в игре; второе правило: играть настолько интенсивно и увлеченно, насколько возможно.
Волински: А если эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени я есть, которая верила в концепцию по имени «правила, одно из которых, — играть настолько увлеченно, насколько возможно», и в игру по имени «уплотнение, порождающее активность», и во все эти штуки… В общем, если бы вся эта куча, включая концепцию по имени «жизнь», а также того, кто осознает все это, была создана из одного и того же изначального сознания, не имеющего с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: __ Ничего ___ Пробел ___
Волински: А если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в эти правила, и в то, что надо быть настолько вовлеченным, насколько возможно, и в игру и в игру по имени «уплотнение, переходящее в активность», и в жизнь, и в печаль, и в смерть, — как бы концепция по имени «мое» сознание обманывала себя?
Ученик: Что она не хочет исчезать, а хочет обладать деятельностью и энергией — но ведь все создано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ.