— Но ведь это опасно! Мало ли отчего Вольво не представил нас Технику? Почему обязательно считать его изменником?
Гонза смешно пошевелил ушами, отчего кепочка задвигалась, как живая.
— А ты можешь найти другое объяснение? Почему Техник Большого Киева так и не поговорил с нами? Лично, а не через Вольво? Неужели он так занят? А если даже и да — Вольво говорил, что наша информация сулит приход новой эпохи. Новой эры. Это что, каждый день случается? Поставь себя на место Техника Киева. Да я бы в живых с такой информацией намертво вцепился бы, на шаг от себя не отпускал!
Пард задумался. Получалось складно. Очень складно. Теперь и у него стала крепнуть уверенность, что Вольво затеял какую-то свою игру.
«А ведь вирг, похоже, и сам не прочь стать Техником», — осенило вдруг Парда.
— Думаешь, Вольво метит на место шефа? — осторожно, свистящим шепотом спросил он гоблина.
— А что — непохоже? Туманные обещания, мгновенные решения, о самом Технике — только разговоры. Да и вообще… попахивает заговором.
Пард опустил глаза, вперился взглядом в затейливый текстурный узор на крышке стола. Заговор. Черт побери! Пард ненавидел политику и всегда норовил держаться от нее подальше.
— Во встряли, — протянул он. — Хоть собирай прямо сейчас вещички и двигай куда подальше…
— Ты что? — изумился Гонза, округлив миндалевидные глаза. — Ты с ума сошел? Отказаться от таких перспектив?
Пард вопросительно поглядел на приятеля.
— А ты видишь у нас какие-нибудь особенные перспективы?
Гонза хмыкнул, приподнял кепочку и почесал между ушами. Это был верный знак, что гоблин взволнован.
— Посуди сам. Если Вольво добудет секрет изготовления машин, нынешнего Техника он свалит в два счета. И ведь в главном мы ему поможем. Неужели наши ставки при таком раскладе не возрастут? Кроме того… Я точно выяснил, что нынешний Техник — не вирг. Не знаю кто, но не вирг. А если Техником станет вирг… Вольво, к примеру. С кем он немедленно закрутит тактический союз? А? С каким виргом?
— С Жерсоном, — прошептал Пард. — Е-мое… Вот что такое — новая эпоха. Союз науки и бандитов… А я-то думал…
— Как ты полагаешь, почему Жерсон тебя не тронул тогда, после стрельбы на левом берегу?
У Парда по спине прогулялись мурашки. Оказывается, все это время он ходил по лезвию ножа у края пропасти.
С минуту приятели-техники молчали.
— М-да, — протянул Пард. — Получается захватывающее кино, е-мое! Аж мороз по коже.
Он поежился. И спросил:
— А если Вольво поймет, что мы догадались?
— Ну и что? Думаешь, он не понимает, что нам его путь даже более выгоден, чем тот, который мы изначально предполагали избрать сами? Да понимает прекрасно! И раз мы решились, то останемся с ним до конца. И это ему тоже весьма на руку. Пойми, сейчас он сколачивает команду — ту, которая поможет ему свалить нынешнего Техника, а впоследствии будет работать на него как на нового Техника. Войти в эту команду — значит крепко и надолго встать на ноги.
Пард опять задумался. Перспектива была впрямь очень заманчивая… но и пугающая. Да и могла ли существовать в мире безопасная перспектива крепко встать на ноги? Вряд ли.
— Ладно… — протянул Пард. — Будем осторожны… И не станем раскрывать карты раньше срока. Так?
— Так! — подтвердил Гонза. — Именно так и никак иначе.
Гонза поморщился и добавил:
— Удивляюсь я тебе, Пард. Вроде бы отчаянный и бывалый парень. Такие дела в прошлом проворачивал… И колеблешься, словно девочка в первый раз.
— Таких крупных дел я еще не проворачивал.
— Значит, пришло время крупных дел. Не век же контрабанду из Москвы таскать? Привыкай, громом тебя по кумполу.
— Тебе хорошо, — буркнул Пард. — У тебя опыт. А я кто по сравнению с вами, долгожителями? Мотылек-однодневка…
Гонза, который был вшестеро старше Парда, доверительно положил на плечо человеку зеленоватую кисть:
— А что тут поделаешь, приятель? Если в мир пришли вы, короткоживущие люди, значит, это кому-нибудь нужно. Да и к новому вы приспосабливаетесь куда быстрее, чем остальные. Так что еще неизвестно, кому проще.
— Ты уже собрался? — Пард сменил тему.
— А что мне собираться? Главное, не забыть кепочку.
Гонза хихикнул.
— Вот шельма. — Пард тоже улыбнулся. — Слушай, Гонза, а сколько лет ты ее носишь? Я все хотел спросить, да как-то не получалось.
— Пятьдесят… — Гонза вдруг задумался. — Нет, уже шестьдесят… э-э-э… шестьдесят три. Точно, шестьдесят три.