Самые высокие политические и финансовые деятели заводят себе родословную. Калвин Кулидж, бывший президент, самопроизвелся от Карла Великого. Герберт Гувер, современный президент, как известно, происходит из квакеров. Квакеры — секта, основанная английскими ремесленниками. Но это не помешало установить родословную Гувера от Шотландского короля Давида I. От того же Давида Шотландского происходит банкир Пирпойнт Морган, а Джон Рокфеллер, нефтяник, — от Генриха I Французского. Установлены особые геральдические книги. Запись в книгу обходится в 50 долларов, родословное древо — от сотни долларов и больше.
Американское богатство на каждой шагу дерзко и назойливо лезет в глаза. Карнеги, Рокфеллер, Морган ищут постоянно, куда бы направить ручьи притекающих денег и, по обычаю купцов всех эпох и всех народов, жертвуют на госпитали, жертвуют на церкви, а также на университеты. Попечение о бедных и недужных, наука и религия — вот три кита американской общественной жизни. Музеи и лаборатории существуют на частные средства, зато и управляют ими все те же благодетели с развязностью, какая не слыхана в старомодной Европе. Американский музей естественны наук в Нью-йорке — грандиозное учреждение, какого не видано в мире — свои миллионные доходы собирает по частям от бедных, от мелких, от средних, от богатых и даже от богатейших. Каждый взнос соответствует особому званию: 3 доллара — «член-помощник», 10 дол. — «член», 25 дол. — «действительный член», 200 дол. — «пожизненный член», 500 дол. — «соревнователь», 1.000 дол. — «патрон», 10.000 дол. — «вице-благодетель», 25.000 дол. — «вице-основатель» и 50.000 дол. — «благодетель» и «основатель», полный, безусловный и не терпящий прекословий. В последние 20 лет явился новый сверхчин, 100.000 дол. — «дарствующий член». Эти официальные благодетели и дарствующие члены составляют в любом учрежденьи олигархию старшин. Президентом является какой-нибудь сверхъестественный богач, а директор музея и другие ученые вышколены так, что повинуются с первого взгляда.
Впрочем, в последнее время сами миллиардеры, на старости лет и от нечего делать, стали въедаться в науку. Эта американская наука, управляемая миллиардерами, имеет направленно неслыханно реакционное. Знаменитый профессор Осбори, одинаково известный в Западной Европе и у нас в СССР, президент Американского музея естественных наук, президент всевозможных конгрессов и съездов и в то же время если не миллиардер, то мультимиллионер (многомиллионщик), является махровым мракобесом. Он является провозвестником пресловутой нордической теории о превосходстве нордической северной расы, долговязой белокурой и голубоглазой, над всеми другими расами.
В Америке эта теория направлена прежде всего против негров, а также против итальянцев, евреев, латино-американцев и других. Все это считается народами второго сорта. Негры же за людей вообще не считаются. Профессор Осбори выставляет кстати и некстати свое ханжество. На большом ежегодном съезде Американской ассоциации для развития знаний, в 1929 г., разыгрался характерный скандал по поводу доклада доктора Барнса «Медицина или религия должны руководить жизнью». На съезде было 5.000 ученых и 67 секций. Доклад Барнса был поставлен на медицинской секции. Он говорил в этом докладе о боге не очень почтительно, но все-таки довольно осторожно: «Десять Моисеевых заповедей только тогда становятся для нас обязательными, когда совладают с основными законами, естественных и социальных наук…» «Современная наука доказала, что трудно установить существование бога и еще труднее допустить особую заботливость бога о наших маленьких делах и нашей маленькой планете».
Одним словом, вещь общеизвестная, знакомая «на-ять» каждой группе самых юных пионеров в пределах СССР.
Однако устроители конгресса обрушились на Барнса всей тяжестью своего негодования. Осборн на собрании пленума набросился на Барнса, можно сказать, как ястреб на скворца: «Мы занимаемся здесь вещами научными и точными. Взвешиваем, измеряем, производим анализ химический и физический. Мистер Барнс не имел права вводить тему, относящуюся к метафизика, философии и религии. Если бы я председательствовал в той секции, я, конечно, остановил бы его…» «Мы просим духовенство объяснить публике относительно антагонизма между наукой и религией. Такого антагонизма нет и быть не может. Самые великие ученые были весьма религиозными людьми».