Симон почти донес женщину до АКР.У нее подгибались ноги и она по сути была на грани обморока от кислородного голодания.
Лаки активировал капсулу, проверил комплектность и уровень жидкостей.
— Надо снять с нее одежду.
— Зачем? Ты лечи легкие, нечего лезть под юбку!
— Таковы правила. — настаивал Лаки. — Одежда будет мешать аппаратуре.
— Я сама… — прошептала Мария. — Отвернитесь…
— Ты за нее головой отвечаешь, студент! — прорычал Симон и вышел из отсека.
Голая женщина выглядела ужасно-костлявая, синюшная с бледной кожей.
Лаки уложил ее в АКР и подключил все системы. Включил диагностику.
Через несколько минут он убедился в правильности первого диагноза-туберкулез на последней стадии. АКР ее не спасет, только затянет агонию.
Она дышала остатками легких, да и те долго не протянут. Под действием кислорода и инъекций кожа Марии порозовела и она с закрытыми глазами уже не напоминала живой труп, но все равно — дни ее сочтены. В развитом мире, на Цирцее или Мирхате ее бы подключили к исскуственному легкому и вырастили новое за неделю, а через неделю после операции, она была бы совершенно здоровой. Здесь, на Сабине было все по-иному…Даже в клинике универа не было оборудования для выращивания органов.
Лаки вспомнился тот случай, когда он лечил Мирабеллу собственной кровью, простым переливанием. Чем он рискует? Только своей вечной жизнью?
Проверил группу крови у Марии. Набрал несколько кубиков из своей вены и ввел в систему АКР. Что там в его крови? Поможет ли в этот раз?
Дал снотворного пациентке и доковылял до приемного отсека.
Когда дверь распахнулась и по пандусу к нему стали заводить и заносить раненых, он выбросил все мысли из головы и занялся делом. Тяжелораненных он обработал первыми. Еще два АКРа получили начинку. Оставалось еще три капсулы на экстренный случай.
Он обрабатывал раны, извлекал пули, накладывал швы. Пара санитаров из мятежников накладывали повязки. Ноги скользили в крови даже на шероховатой поверхности. Его мучила жажда, с каждой минутой все сильнее. Воспаление в ноге не проходило, хоть он и вытянул дренаж и наложил тугую повязку. Из-за потери крови возможно?
— Сеньор доктор! Пить желаете?
Лаки облизнул пересохшие губы. Один из санитаров пода ему флягу. В ней оказалось теплое красное вино. Но Лаки в этот момент не отказался бы и от воды из лужи.
Выхлебал все и с благодарностью вернул обратно пустую фляжку.
— Как зовут?
— Фернандес, сеньор.
— Здесь надо убраться и помыть полы.
— Это женское дело, сеньор! Сейчас найду кого-нибудь.
Лаки не успел помыть руки, как к нему в приемный отсек завели девушка в порванном платье с большим синяком на правой скуле. Лору с медицинского факультета. Только обычно тщательно уложенные волосы в диком беспорядке и рот кривиться…
— Лора?!
— Сеньор Раски!
Девушка с плачем обняла его. Даже не обняла, а вцепилась судорожно.
— Здесь настоящая бойня! Они убили всех, понимаете?! Всех?!
Пятая глава
В ночь, когда Лаки отправился на разведку, на остров к университету на бронетраках явились имперские гвардейцы. Приплыли по морю, не вступая в конфликт с повстанцами. Почему имперцам так важен нейтралитет? Империи выгоден мятеж? Или слизням? Кто и что стоит за событиями на Сабине?
Имперцы прибыли не для того чтобы помочь в обороне, а для того чтобы вывезти на космопорт граждан империума, то есть тех у кого имелся в теле чип. У них был сканер и толпа желающих выбраться с осажденного острова давила на хилое оцепление. Гвардейцы пропускали только счастливчиков с чипами. На Сабине вживление чипов осуждалось церковью как дело безбожное и греховное, как некая дьявольская отметина и потому чипами обзаводились лишь те кто иногда покидал планету, типы вроде дона Корвальо.
Донам без чипов не понравился такой подход к селекции. Завязалась драка. Кто применил оружие первым непонятно. Гвардейцы, потеряв лейтенанта, начали бить на поражение. Им ответили….
— Они уплыли…А мятежники услышав пальбу пошли в атаку…Они прорвались…
— Что с госпиталем? Ты видела Стефанию?
— Там взорвалась граната…
— Что??!
Лаки выскочил из контейнера, едва не упал на пандусе. Его попытались остановить караульные, но он всех расшвырял.
Злясь на свою больную ногу, захромал по дорожке через парк, в сторону подземного тира.
«Граната! Дикари гребаные! Но что граната?! АКР — вещь прочная…Стефани была далеко от входа. Надо ее вытащить!»
От грянувшего неподалеку ружейного залпа поневоле вздрогнул и остановился. Стреляли за медицинским корпусом, обгоревшим, черным. Там же уже берег?