Как ты думаешь...»
Читать дальше стало скучно. Я положил письмо на место. Мне больше не хотелось кончать с собой. Я хотел жить.
Наступил вечер. Приближалось время отъезда. Тетушка вернулась. Ее родственница осталась жива. Я включил радио. Синта все еще писала письмо. От соседей пришел мальчик за открывалкой для лимонада. Заглянул один знакомый, спросил о каких-то планах на ближайшее будущее. Я ответил коротко. Он ушел. Снова ожидание. Я стал перебирать, не забыл ли чего. Зубная щетка, мыло, трусы, удостоверение личности, саронг, пояс, одеколон, кольцо, деньги, пиджак, брюки, полотенце, «Бхагавадгита»[39], авторучка, шляпа и прочее. Все собрано. Посмотрел в шкафах. Больше ничего не понадобится.
Синта спросила, когда мы можем вернуться. Я ответил. Она спросила, как быть с началом занятий в школе. Я не знал. Ответил: «Посмотрим». Опять заговорил с тетушкой. Дал краткие указания.
Четыре часа.
Пять часов.
Шесть часов.
Семь часов.
Мы сели ужинать. Почти не разговаривали. Тетушка подавала. Она плакала. Синта притворялась, что не хочет плакать. Я помалкивал.
Семь тридцать. Вынесли чемоданы на веранду. Оделись. Я покрутил радио. Джазовая музыка. Смутно вспомнил о Розе. С успокоенным сердцем я наслаждался окружающим.
Восемь часов.
Постучали в дверь. Тетушка выглянула посмотреть, кто там. Вернулась с листком бумаги. Телеграмма. Сердце екнуло. Распечатал. В ней было то, что я и предполагал увидеть. Матушка скончалась.
Первоначальный план не изменился. Все шло так, как мы и задумали. Синта молчала. Мы все молчали. Но никто из нас не сошел с ума. Один человек умер. Другие остались, чтобы жить. В один прекрасный день отправят телеграммы и о нас, а другие все так же будут продолжать свое существование. И они то получат телеграммы. Но и тогда останутся живущие. Вот ведь как!