— И на что вы рассчитывали, внедряя код ТехноБога в человека? Ген свихнувшегося бога?! Из-за вас пятьдесят процентов людей заканчивают свои жизни в психиатрических больницах!
— О, все-таки дошло? — усмехнулся Прэтти. — Идея, которую Май зародила в Роше, не предусматривала данного фактора. Ученые были уверены, что помогают человечеству. На самом же деле они его порабощали для Май. Ловко, правда?
— Какой смысл порабощать то, что затем все равно уничтожишь? Я понимаю, если бы таким образом она утягивала на свою сторону ТехноБогов, но на нас это никак не повлияло бы. Наше пламя выжгло бы ген Май еще в зародыше!
— Да, увы и ах, но это так, — Дориан, тем не менее, не выглядел расстроенным. — Когда появилась горстка людей, на которых ген никак не действовал, ученые весьма удивились. А после того, как они открыли, что им еще и фиолетовое пламя вреда не причиняет, интерес возрос с утроенной силой. Но знаешь, если бы общественность тогда прознала, что все эти люди — падшие ТехноБоги, человечество бы этого не пережило. Только подумай, сколько всего нам приходится скрывать от людей, чтобы они не сорвались с цепи, как бешенные псы. Взять хотя бы синдром Майбы, который с таким усердием связывают с погодными условиями Майбурга, не подозревая, что это всего лишь еще одна ТехноБожественная шутка. А чего мы хотели? Этот город построен на руинах старого Майбурга, в котором звенела Песнь Вечности. А он в свою очередь выстроился на поле битвы ТехноБогов. Не удивительно, что он буквально напичкан веердом, что улицы его полыхают фиолетовым пламенем, ведь пока мы выясняли отношения друг между другом, мы умудрились поубивать миллионы людей. Ах, славные были времена, — с мечтательным видом протянул Прэтти. — А синдром Майбы — лишь уловка. Дело не в давлении, не в болезненной акклиматизации, — продолжал бормотать он, поднявшись с пола и начиная блуждать вокруг Найта. — Обычные люди спокойно уезжают из этого города и бед не знают. Но лишь загляни сюда бывший ТехноБог — и его песенка спета, — воскликнул мужчина, вставая перед Дэем. — Капкан под названием Майбург захлопывается и сцапывает его себе. А кто тому виной? Нэй, — ткнул он пальцем в спящего брюнета. — Ведь именно она провозгласила, что ТехноБоги должны тянуться друг к другу. Вот и тянемся. Я даже не уверен, что остались счастливчики, которые ходят по земле и забот не знают, не неся бремени прошлого. Этот город за столько лет успел поглотить каждого, — понизил он голос. — И я жду не дождусь посмотреть, что же будет после того, как Май ополчит пораженных ее геномом людей на вас, — протянул он, внезапно ударяя только-только очухавшегося Дэя ногой прямо в нос. Рыжий в ответ захрипел и съехал по стене на пол, булькая кровью.
— Я же говорю. Мы подготовились. И больше никто не сможет нас остановить, — сказав это, он вновь с беспокойством бросил взгляд на лежавшего неподалеку Найта. Быть может ослушаться многовекового приказа любимой ТехноБогини и убить Нэй до того, как все начнётся? На всякий случай?
Он лишь успел подумать об этом, когда Май оказалась прямо перед ним, позвякивая тяжелыми на вид латами.
— Нэй моя. И убью ее только я, — прогудела она двойным неестественным голосом.
— Так сделайте это прямо сейчас, прошу вас! — почти взмолился Прэтти.
— Ты сомневаешься в моих силах? — ТехноБогиня зло сузила глаза.
— Что вы, моя госпожа! — испугавшись, Дориан кинулся девушке в ноги. — Я не сомневался в вас ни единого мгновения. Но… Вы же понимаете, что Нэй… Даже спящая Нэй опасна!
— Ах, мой дорогой, но очень глупый Сотте, — вздохнула Май, присаживаясь перед стоящим на коленях парнем и проводя тонким пальчиком по его подбородку. — Ты все еще думаешь, что моя первостепенная цель — это уничтожить мир, но… Есть этот мир или нет. Даже если не уничтожу его я, он это сделает и сам. Не сразу, но мир погибнет. Да, когда-то я хотела стереть его с лица земли. Но чем больше я пробуждалась, чем больше умирала, тем сильнее понимала, что на самом деле я хочу совсем не этого.
— Тогда чего? — хрипло выдохнул Дориан.
— Весь этот спектакль — лишь ширма. Единственное, чего я желаю, это… Пробудить Нэй и разрушить весь этот мир у нее на глазах. Я хочу причинить ей такую боль, которую не причинял никто и никогда. Я хочу, чтобы она мучилась целую вечность и несла на себе крест существа, из-за которого погибли миллиарды. Я желаю ей Ада, куда более страшного чем тот, что создала она сама. И именно поэтому мы все сегодня здесь, глупый Сотте. Люди, ТехноБоги, мир и война… Мне плевать на все это. Единственное, что действительно важно это…
— Месть? — подсказал Прэтти бледными пересохшими губами.
— Именно, — кивнула Май. — Весь этот грандиозный план только ради мести. А ты думал, мои действия более благородны и воздушны? — рассмеялась ТехноБогиня. — Геноцид ради геноцида? Это скучно. Геноцид ради одного единственного человека — совсем другое дело.
«Вот сука! Какая же сука! Сумасшедшая сука! СУКА! СУКА! СУКА!» — мысленно вопил Стэм, медленно приходя в себя. Мало того, что с грузом новых воспоминаний и под влиянием открывшийся правды голова шла кругом, так еще от удара о бетонные куски потолка в ушах стоял нестерпимый звон. Парень медленно приподнялся на локтях, глотая витающую вокруг пыль, и огляделся по сторонам в поисках Йота. Эгон едва ли был в лучшем состоянии, чем Тараби. Он растерянно сидел на полу с гримасой боли, отраженной на измождённом лице, на котором наливались свежие синяки.
— Вставай, — Стэму показалось, что он кричит, но из пересохшей глотки вырвался лишь тихий хрип. — Аммас, мать твою! — собравшись с силами, выговорил он громче. — Пошевеливайся!
— Я пытаюсь, — послышалось скрипучее со стороны Йота. — Тело не слушается. Ко мне возвращается сила, но… Она меня и убивает.
— Как и всегда, — фыркнул Стэм, кое-как поднимаясь на ноги. — Хорош сопли жевать. Когда это она нас не убивала? Когда мы переродились в людей в первый раз, помнишь, что было?
— Ты взорвался от переизбытка энергии, и твои кишки мне потом пришлось выковыривать из ушей.
— Скажи спасибо, что не ошметки члена.
— Ты тогда был девушкой.
— Тогда вагины! Какая, мать твою, разница! Мир рушится! А мы тут прохлаждаемся.
— Он каждый раз рушится, — справедливо заметил Эгон, все же заставляя себя принять вертикальное положение. — И это начинает надоедать.
— Еще на сторону Май переметнись, — рыкнул Стэм, раздраженный пульсирующей в теле силой, но в то же время приободрённый ею. В отличие от Полимоса, Аммас и Йипас использовали свои силы куда обдуманней, так что у них еще оставалось достаточно энергии для того, чтобы она сама возвращалась в их тела.
— Милые бранятся, только тешатся, — улыбнулся Роше, со скучающим видом прохаживаясь по полуразрушенному залу. — Аммас, не торопись. Полежи еще немного. Ты прав, спасать этот мир раз за разом — дело муторное и неблагодарное.
— Без тебя разберусь, Ценфа, — нахмурился Эгон, впиваясь взглядом в фигуру в черном костюме. — Тоже мне нашелся ТехноБог МетоЛюбви. И где ты, интересно, обнаружил любовь во всемирном геноциде?
— В данном случае я проявляю любовь к планете, которую люди уничтожают.
— Успокаивай себя этим и дальше! — Йот, ощутив новый прилив сил, сорвался с места и попытался ударить Роше кулаком в скулу, но тот легко уклонился от выпада и отскочил от Аммаса на пару шагов, не изменившись в лице.
— Теряешь сноровку. Стареешь, — сдержанно улыбнулся он, тем не менее, следя за каждым движением ТехноБога ТетоВремени.
— ПервоБоги, вроде меня не стареют, никчёмное создание Май, — в тон ему ответил Эгон, стараясь сконцентрироваться на эпицентрах боли в своем теле. От переизбытка энергии она пульсировала в висках, локтях, груди и коленях. Стоило как можно скорее дать ей волю, иначе бы это грозило Йоту если не смертью, то как минимум членовредительством. Зная о последствиях не понаслышке, парень постарался на мгновение абстрагироваться от окружающей действительности, и все свое внимание сосредоточил на невидимом потоке силы, мерно вливавшемся в человеческое тело. Следовало обуздать его, взять над ним контроль. Аммас медленно выдохнул и вместе с тем позволил переизбытку энергии выплеснуться в окружающую среду. Результатом стали черные горячие латы, покрывшие его тело. Татуировка на голове парня приобрела неоново-синий цвет и проявилась даже сквозь отросшие до поясницы черные волосы. Карие глаза потемнели. Кожа приобрела неестественно бледный оттенок, резко контрастируя с угольными матовыми латами. На нагруднике появилась символика ТехноБога Времени — песочные часы, в которых без остановки сыпался ядовито-синий мерцающий порошок. Последним на Эгоне материализовался черный шлем с длинным синим металлическим хвостом, отдаленно напоминавшим скорпионий.